"Уильям Тенн. Ирвинга Боммера любят все" - читать интересную книгу автора

Решив, что смеси набралось достаточно, он потряс банку, забинтовал
онемевший палец и вылил смесь в большой флакон с лосьоном после бритья,
купленный неделю назад. Флакон был снабжен распылителем.
- А теперь, - заявил он, швырнув хлеб и нож на бюро, выключив свет,
забравшись в постель и откусив кусок салями, - теперь остерегайтесь Ирвинга
Боммера!
Он забыл завести будильник и проснулся лишь от шума, который издавал за
стеной умывающийся сосед.
- Двадцать минут, чтобы одеться и добраться до работы, - пробормотал
он, отбрасывая одеяло и бросаясь к раковине. - И никакого завтрака!
Но внизу миссис Нэгенбек встретила его широкой улыбкой и полным
подносом, настояв, несмотря на его протесты, чтобы он "съел хоть кусочек".
Отчаянно забрасывая вилкой яичницу из суповой тарелки в рот, он столь
же отчаянно дергал головой, избегая губ миссис Нэгенбек, украдкой пытавшейся
его поцеловать, напоминая при этом человека-мишень, увертывающегося от
бейсбольного мяча, а сам гадал, что же произошло с его властной хозяйкой со
времени их последней встречи.
Со времени их последней встречи...
Воспользовавшись передышкой, когда миссис Нэгенбек вышла за баночкой
икры ("чтобы вы намазали ее на хлеб, когда будете пить кофе"), он опрометью
помчался в свою комнату.
Ирвинг сорвал с себя галстук и рубашку, а затем, немного подумав, и
майку. Потом направил на себя форсунку распылителя, сдавил резиновую грушу и
опрыскал лицо, волосы, уши, шею, спину, руки и живот. Он даже сунул
распылитель за пояс брюк и сделал им полный оборот вокруг талии. Когда
мускулы рук стало сводить от непривычного напряжения, он наконец успокоился
и начал одеваться. От запаха его едва не стошнило, и все же он ощущал
поразительную беззаботность.
Прежде чем выйти из комнаты, он встряхнул флакон. Полон почти на девять
десятых. Что ж, пока флакон не опустеет, Боммер со многими и за многое
рассчитается!
Когда он проходил мимо, цыганка стояла перед своей лавочкой. Завидев
его, она начала было улыбаться, но резко стерла с лица улыбку и цыкнула на
детей. Те юркнули в лавку. Попятившись к дверям, цыганка зажала нос и
прогундосила:
- Ты использовал слишком много! Нельзя все сразу!
Не останавливаясь, Ирвинг помахал ей:
- Я не все потратил. Там еще много осталось!
Его поезд был переполнен, но, еще стоя на платформе подземки, он
заметил в вагоне незанятое место. Врезавшись в кучку людей перед входом, он
буквально растолкал их, дерзким рывком ворвался в вагон, едва не напевая от
самоуверенности и счастья, протиснулся между двумя женщинами, с ловкостью
профессионала пнул в голень какого-то старикана и уже опускался на свободное
сиденье, как поезд тронулся. Толчок лишил его равновесия, что позволило юной
леди с фарфоровым личиком лет двадцати или двадцати пяти проскользнуть за
его спиной и усесться. Когда он выпрямился и обернулся, она уже хитро
улыбалась ему маленьким, но поразительно алым ротиком.
Те, кто часто ездят подземкой, со временем обязательно узнают, что
повороты судьбы здесь загадочно непостижимы и разделяют всех пассажиров на
сидящих и стоящих. Ирвинг ухватился за ручку над головой, приспосабливаясь к