"Александр Михайлович Терехов. Дурачок ("Огонек" N 47, 1989)" - читать интересную книгу автора

Я засыпал, испытывая чувство, уже знакомое мне: это бывает, когда
услышишь чужую исповедь, не захочешь, а заглянешь в чужую душу. И ничего
вроде не произошло, а будто ржавчина невесомо-неподъемная легла на душу, и
уж не знаешь, как прогнать это чувство.
Его выписали утром. А я даже не знал об этом, просто издали в коридоре
увидел его сутулую фигуру с опущенной головой. Он долго оправлял шинель
перед зеркалом и зашагал к выходу. Там Шурик опять притормозил, открыв
дверь, обернулся востроносым бледным лицом, и дверь хлопнула. Все.
Ушел человек, и постель его заправлена, словно никто там не спал. Время
равнодушным ветерком выдует его из памяти. Уже выдуло.
После обеда лазаретовский фельдшер - ефрейтор Клыгин украсил мою спину
грибницей банок, и я пластом лежал в кровати, борясь со сном, и слушал
треп сержанта Ланга - "замка" комендантов (зам. командира комендантского
взвода). Ланг обживал новую кровать и трепался про всякую чепуху.
- Кто до меня тут лежал? Шурик Шаповалов? "Шнурок" из нашего взвода.
Как он тебе? Странноватый? Это еще фигня. Он дурачок. Бамбук. С него вся
рота укатывается. "Ефрейтор" - кличку ему налепили. Он тогда на третьей
проходной стоял, Козлов решил пошутить и говорит ему смеху ради: "Шурик,
тебе ефрейтора дают, ребята с коммутатора слышали, как командир роты по
телефону об этом трепался". Он, дурак, обрадовался, прибежал к Семаку в
строевой отдел, лычки выпросил и за ночь на посту понаклеивал. Утром в
столовую на пайку с лычками пришел. Тут его Журавчак, есть у нас такой
"дедушка" авторитетный, и остановил.
Ты что, говорит, "шнурок" драный, припух, что ли?.. И хрясь оба погона.
С корнем. У нас Журавчак такой бич, а Шурик что... млявота... стоит,
глядит, моргает, и губы дергаются. Бамбук млявый. Рота на всю столовую
ржала, завтрак на пятнадцать минут задержали.
Я заученно улыбался в смешных, по мнению рассказчика, местах, а
поскольку Ланг был человеком необычайно восторженным, то делать это
приходилось через каждые два предложения. "Спал бы сейчас да спал".-Эта
мысль вздыхала во мне с каждой улыбкой.
Но Ланг выехал, видимо, на хорошо накатанную колею, и телега нашего
разговора (вернее, его монолога) никак не могла из нее выбраться.
- А тут влюбился. Я почему его все время на третью проходную ставлю -
там Алка на работу ходит. Оценишь еще эту биксу в процедурной Ну вот она
ему и понравилась - не хило, да? То словечком перемолвятся, то
улыбнется... А он важный и надутый становится, когда проходит, весь из
себя, начальних охрененный... Дергается аж от важности. И прибарался к
Семаку: дай ее фотографию. Когда пропуск в гарнизон оформляют, то сдают
две фотографии: одну в пропуск, другую в строевой отдел, а Семак там
заведует. Но Семак отвечает: я тебе, Шурик, фотографию дам, но ты накорми
меня в буфете. Так и сделал. Чудил, может... Смотрит-после обеда Шурик
приносит,-Ланг, весело задыхаясь, круглил глаза,-две бутылки "Пепси-колы",
бутылку "Фанты", беляшей с мясом штук пять и трубок с кремом - короче,
во-от такой кулек. Потом после этого только застиранные воротнички
подшивал - денег на чистую подшивку не было. Ну, он у меня за это по
нарядам полетал...
Я втиснул в паузу всепонимающую солидарную улыбку. "Спал бы да спал..."
- Вся рота, конечно, знает. Только он подменится с проходной - сразу
"дед"