"Роман Терехов. Дневник человека " - читать интересную книгу автора

наглость. Лифт тесный, дубинкой хрен размахнешься, вот и выбрал он
наручники, бедняжка...
Курсант пытался обеими руками защелкнуть один 'браслет' на левом
запястье. Лучше момента сложно было придумать - получил с правой в пятак.
Рукопашник я никакой, но инстинктивно обрушил на жертву град беспорядочных
ударов в лицо, грудь, живот. Фуражка слетела и бедолага, сползая на пол, еще
и затылком об металлические стенки несколько раз приложился, что так же не
способствовало ясности мышления. Его всхлипы заглушил яростный мат
нападавшего. Глаза боялись, руки делали, а мозг недоумевал, как я посмел
поднять руку на представителя закона и порядка? К чести ментенка следует
отметить, что за пистолет он успел схватиться, а вот вытащить - уже нет.
Рифленая подошва ботинка с нажимом под полсотни килограммов придавила
запястье, едва не ломая юношеские косточки. А-ну, брось каку! Не хочешь? Нож
вынырнул из своих ножен на голени и замер под самым кадыком. Так уже лучше?
Затем я поменял руку, не отнимая лезвия от окровавленного горла. Правой
выкрутил из цепких пальцев пистолет.
Фу-у, чуть сердчишко через зад не выскочило! Двери открылись. Отступать
некуда, да и поглядеть следует, что на улице произошло. Догадки возникли
сходу, но одно дело догадки, а другое дело любопытство. Пусть оно убило
кошку. Но я-то не кошка, я, если честно, крыса. Меня еще постараться надо
убить.
Очередь! Да совсем близко от подъезда. Еще одна! Случайный рикошет
осыпал стекло. Я присел, увлекая за собой курсанта. Пусть мы в подъезде, но
одна пуля в газовый баллон машины и вместо нас организуются две контуженных
котлетки в стеклянной панировке. Часто-часто захлопали пистолетные выстрелы.
Стихли они и эфир заняли стоны и мат-перемат. Да что там такое? Может ну на
фиг вылезать из подъезда? Пусть курсантик запросит у Сидорова обстановку по
рации?
Прикрываясь избитым и перепуганным курсантом, все-таки выбрался на
улицу. Настоящее побоище. У кабины в луже собственной крови плавало тело
водителя-экспедитора. С крыльца отлично видно, что не только грудина в
лохмотья, но и голова снесена напрочь. Борт Газели покачиваясь, пачкал
красным мент в бронежилете. Щедрые такие мазки в духе
импрессионистов-апокалиптиков. Кровь сочилась из укусов на лице. Вместе со
стоном тонкая струйка выбилась из-под ладони, прикрывающей рану на шее,
добавив в рекламу чистой воды кровавую ноту. Мента изрядно колбасило - того
и гляди рухнет. Судя по всему, это тот самый Сидоров, отправленный
поинтересоваться у водилы моими данными. У ног валялась брошенная как
ненужный хлам АКСУшка. Отстегнутый магазин. И гильзы. Целая россыпь.
Пистолетные тоже. Вышел из подъезда - попал на войну.
Второй милиционер стоял спиной к нам. Разложив на капоте белой семерки
без всяких знаков, указующих на принадлежность к органам, аптеку, судорожно
бинтовал руку. Рядом пистолет в обрамлении алых капель. На белом-то капоте
мне их хорошо видно.
Неловко снял трофейный ПММ с предохранителя и прицелился в спину. В
ответ на мои манипуляции курсант задергался и прохрипел: - Товарищ
лейтенант! Старлей!
Нет, ну вы поглядите, каков храбрец! Или я совсем не страшный?!
- Да не ссы ты. Я поговорить хочу. Ты громче давай, не слышит он
тебя. - прошептал ментенку в пунцовое ушко и немного ослабил давление