"Роман Терехов. Дневник человека " - читать интересную книгу автора

выкинуть покойника из машины, вынести труп из магазина или дома, чтоб не
мешал своей вонью ПРИСВАИВАТЬ ЧУЖОЕ, не привлекал зомби, нет. Достаточно
перейти черту - взять вещи, предназначенные для людей, которых уже не было в
живых, чтобы выжил ты, твои родные и друзья...
И мы брали, хватали, дрались за взятое, ели из чьих-то холодильников и
рюкзаков, стреляли трофеями, жили в чужих квартирах, удирали от смерти на
чужих авто. Мы стали падальщиками на трупе города, трупе страны, целого
мира. Но мы выжили. Это главное. Хотя нет. Главное ради чего мы выживали.
Кто-то ради потомков, ради своего народа и будущего. Кто-то потому, что
больше ничего не умел делать, а просто ради прикола и назло обстоятельствам.
Зачем выживал я?

Так я сделался обладателем двух ПММ с двумя полными обоймами и двумя
пустыми к ним. Итого 24 патрона в плюсе. А еще АКСУ. С одним пустым рожком.
Тоже прибыток, вот только где взять патроны? 'Машинка-то' есть, да без
'иголок' и не 'пришьешь' никого. Надо сказать честно, вопреки всяким глупым
традициям, но дважды покойный Сидоров оказался лентяем и раздолбаем. Потому
что оставил подсумок в машине. А еще я разжился рацией, отнятой у курсанта.
И наручниками. Заметив, что браслеты препятствуют нормальному кровообращению
в левой руке, я вытребовал у него ключи. Прохлопал бы ушами, потом пришлось
спиливать - врагу не пожелаешь. Совсем неплохо в обмен на складной нож,
уехавший со старлеем в неизвестном направлении. Весь хабар распихал по
карманам, прихватил в свободную руку бутыль и потопал на ватных ногах домой.
'Он шагнул из траншеи с автоматом на шее....[14]
Потом сходил за рюкзаком. Трупы водителя и милиционера оттащил подальше
от подъезда. С Сидорова снял ремень с наручниками и дубинкой. Положил было
глаз на берцы, но побрезговал. Возвращаясь из второй ходки в газель, увидел
притулившуюся у соседкиной двери свою сумку. Проверил - пусто. В смысле не
оказалось в ней пистолета и запасного магазина. Только документы и деньги. И
записка на бумажке с рекламой йогуртов: 'Буду стрелять'. Опаньки. Что-то из
разряда 'Иду на вы!. Коротко и ясно. И понимай, как хочешь: то ли по мне,
если сунусь с гнусными намерениями, то ли по воробьям от скуки и природной
женской кровожадности. Денег вроде тоже поубавилось - компенсация за
моральный ущерб, не иначе. Да и хер с ними. Вот пекаль и помпу жаль. Без
помпы с этими бутылями одна морока. Но ведь никто тебе не говорил, что будет
легко, да?
Хитра, хитра. Обмародерить мародера, это вам как? Да и формы у нее
ничего. Где только мои глаза раньше были? Ну а что с ребенком, это даже
хорошо. Это только ей в плюс. Вот перетаскаю воду, высплюсь как следует и
надо будет подкатить. А то, как с подругой разорвали дипломатические
отношения, так уже месяц Дуню Кулакову и сношаем.
Родился в голове ответ: отдайся по-хорошему. Потом еще один:
Договоримся? Пустое. Мелко как-то для глубоких в перспективе чувств. Вместо
ответа, заклеил ей глазок жвачкой. А сверху наклеил ее собственную записку:
кто умеет читать, пусть ходят и боятся. И сама пусть сидит дома и боится,
как примерная мать и приличная женщина. И не фиг за мной подглядывать. И на
улицу не фиг выходить, там трупов уже по колено набралось. При всем при том
Писец еще и не ночевал, так поскребся чуток. Не дура же она открывать дверь,
чтобы отколупнуть жвачку, если за углом терпеливо поджидает свою жертву
серийный убийца невероятного количества милиционеров? Все остальные ходки