"Наталия Терентьева. Лошадь на крыше " - читать интересную книгу автора

Наталия ТЕРЕНТЬЕВА
OCR: A_Ch

ЛОШАДЬ НА КРЫШЕ



Анонс

...Тот Новый год она встретила в трамвае. Ехала и смотрела на тихо
падающие снежинки, на совершенно безлюдные, как во сне, улицы, и думала: что
бы такое загадать, когда часы на Спасской башне станут бить полночь, чтоб у
судьбы был хоть какой-то шанс исполнить ее желание. Не загадывать же, чтобы
Комаров к ней вернулся...
Она бы сама вернулась в то время, когда он был рядом, она - глупа и
счастлива, а на стене у нее еще не висела картина, на которой изображена
повозка, а в ней - женщина. Повозка никуда не едет, потому что лошадь стоит
на крыше повозки и вместе с женщиной смотрит назад. В ту сторону, откуда они
когда-то приехали...
Это было очень давно, в другой жизни. И если бы не имя, которое
осталось от той жизни - волшебной, сумасшедшей и звенящей, - то она бы не
поверила, что это все когда-то с ней было...

НОТА ЛЯ

Цикл рассказов

Все, что я должен был сделать, это открыть окно и взмыть в синеву небес
вместе с цветами, своей любовью и с Нею.
Марк Шагал "Моя жизнь"

Именем Адоная

Я ехала на репетицию к Одуванчику. Режиссера на самом деле звали
Валера, и на одуванчик он совсем не был похож, скорее - на веселого
породистого пса, недавно сбежавшего из дома. Но так назвал его Комаров. А
это святое. По крайней мере - было, в те чудесные времена.

Итак, я ехала на репетицию, опаздывала и поймала машину.
Одуванчик репетировал на "Беговой", близко от моего дома, и поэтому я
ловила машину по всякому поводу. Если, к примеру, шел дождь или жали туфли,
была духота, дурное настроение, болел живот или мешали линзы. Или же просто,
идя к троллейбусной остановке, я вдруг решала:
- Да не хочу я трястись в троллейбусе, а потом бежать, как савраска. За
тридцать пять рублей - полторы пары дешевых колготок - комфорт и
положительные эмоции.
Тридцать пять - это была моя такса. Полтинника мне было жалко, сорок
без сдачи не найдешь, просто тридцать - очень уж мало... К тому же, слыша
такую странную сумму, водители обычно не торговались, а начинали смеяться и
выяснять - почему же именно тридцать пять.