"Понсон дю Террайль. Варфоломеевская ночь (Роман VI цикла "Молодость короля Генриха") [И]" - читать интересную книгу автора

приключении, случившемся с ним, и в заключение сказал:
-Когда я вернулся в монастырь, отец-настоятель остался
очень недоволен происшедшим и приказал мне сейчас же
отправиться в Лувр, чтобы лично доложить королю все, что
случилось.
-В таком случае,- сказал Пибрак,- соблаговолите прийти
сюда завтра утром, и я проведу вас к его величеству. Скажите
только, каков был собою дворянин, предводительствовавший
всадниками, отобравшими у вас письмо?
-Он молод, высок, крепок и очень красив; через все лицо у
него идет глубокий шрам.
В этот момент на колокольне пробило двенадцать часов.
-А, вот как! - сказал Пибрак.- У него шрам во все лицо?
Так, так! Значит, до завтра, ваше преподобие!
Монах ушел, а Пибрак подумал:
"Этот герцог Гиз, прозванный "Балафрэ". Но чтобы меня
черт побрал, если я тут что-нибудь понимаю. Пойду-ка я к
Маликану... ведь уже пробило полночь, и он освободился от своей
клятвы!"


VIII

Маликан уже поджидал Пибрака, хотя в кабачке и не было
огня. Но, как выразился кабатчик, "у слов нет цвета", а
потому они решили из осторожности говорить, не зажигая огня.
-Мне кажется, что я догадался сам,- начал Пибрак.-
Наваррский король похитил королеву-мать.
-Совершенно верно,- согласился Маликан.
-Это отчаянный поступок, но... конец венчает дело!
-В этот момент всякая опасность уже миновала,-
наваррского короля и его добычи не догнать никому. Да и
некому догонять, потому что еще никто не знает и не подозревает
истины.
-Ошибаетесь, герцог Гиз уже прозрел планы наваррского
короля и преследует его по пятам! - и Пибрак рассказал
Маликану все, что только что узнал от монаха.
-Это неприятно, но нашему королю не помешает,- возразил
Маликан, отлично знавший план Генриха.- У него все рассчитано и
принято во внимание. Однако что это такое?
Они оба насторожились и в ночной тишине ясно расслышали
стук копыт лошади, мчавшейся бешеным галопом. Стук становился
все яснее и, видимо, близился к кабачку. У Маликана и Пибрака
сердце сжалось неясным, но жутким предчувствием. Но вот стук
копыт замер у дверей кабачка, и знакомый голос крикнул
по-беарнски:
-Отворите!.. Скорее!..
-Господи Иисусе Христе! - простонал Маликан.- Это он! Что
же случилось? - и встревоженный кабатчик поспешил отпереть
дверь.- Боже мой, это вы, государь? - сказал он, увидав Генриха