"Галина Тертова. Полыни горше " - читать интересную книгу автора

Вечером девочки спать ложились в футболках, кое-как умывшись и с
ковшичком в туалет сбегав. Лиличка же надевала на ночь кружевную ночную
рубашечку, перед этим, как могла, помывшись над тазиком. В небольшой
комнатке, где поселили четырех девочек из Лилиной группы, было только одно
окно. И когда последнее солнышко в него заглядывало, девочки аж привставали
на своих лежачках, восхищенно-завистливо любуясь Лиличкиными омовениями.
Прекрасное Лиличкино тело против желтенького окна розово светилось, в легких
пушистых кудрях бродили золотые искорки, при повороте головы нефритами мягко
вспыхивали глазки, розовыми агатами блестели сосочки, и на прозрачных
кончиках длинных пальцев серебряные капельки перемигивались с перламутровыми
ноготками.
В конце недели Лилю отправили на ферму за сметаной. Девочки видели, как
у последнего дома ее татарин Мансур догнал, и они о чем-то долго беседовали.
А вечером Мансур пьяный по деревне с ножом бегал, грозясь Лиличку
зарезать... Его связали и в старой баньке заперли. Лиличка больше из дому не
выходила - боялась.
Грязь, холод, серое небо с тяжелыми непрерывными облаками, унылая
чахлая природа, какой-нибудь зябкий бедный стебелек на ветру - все вокруг
было пронизано тоской и рождало даже и в юных бесшабашных сердцах острое
чувство одиночества, толкало друг к другу, плетя манящие сети, казалось,
любви, как будто любви... Некоторые из союзов, впрочем, в дальнейшем
упрочились и сохранились надолго и всерьез, но сейчас, в этот дождливый
сентябрьский вечер, пропитанный горькими запахами осени, прелого сена,
влажной дороги, картофельной ботвы и дыма, никто вперед не заглядывал, никто
не думал о будущем, а если была рядом теплая рука, мягкие губы, ласковые
глаза - вот уже и счастье. И вечерние танцы-гулянки-посиделки вмиг, враз,
быстро творили пары, смех, поцелуи и слезы.
И Лиличке было грустно и одиноко. И она тосковала. Но тосковала Лиличка
лишь по домашнему уюту, по маме-папе, по голубой ванной комнате и душистой
пене. Сердечко ее, наверное, так же, как и все в ней, особенно, необычно
красивое было заперто в прекрасный серебряный сундучок, и в нем ровно,
колокольчиком позванивало, не зная ни горя, ни радости; надежно, размеренно
и покойно. Прозрачные зеленые глаза смотрели на всех одинаково ласково, для
всех одинаково сияла улыбка, а если и приходилось Лиличке обидеться и
заплакать, то и обида относилась ко всем в одинаковой мере, на всех поровну,
на мир, на холод, на ветер, никогда никого не выделяя, не пробуждая ни
любви, ни страсти, ни ненависти.
"Кухонным мужиком" - воды наносить, помои вылить - был к девочкам
приставлен маленький тщедушный армянин Микаэл. Микаэл, принося ведра с
водой, подолгу возле лавки сопел, кружки-ковшики поправляя, сам же все на
Лиличку таращился. И однажды вечером, в окошко постучав, вызвал ее на
крылечко. Под огромными лучистыми звездами, сиявшими, как и Лиличкины
глазки, Микаэл смущенно сунул Лиличке в руки букетик полевых цветов и в
любви признался... Лиля сверху вниз изумленно на Микаэла смотрела, ничего не
понимая, а когда тот полез обниматься, не сдержавшись, звонко засмеялась и в
дом убежала.
Ночью Микаэл перерезал себе вены. Но сосед его Паша вовремя проснулся,
и дураку этому руки перевязали. Микаэл плакал, по-армянски невнятно
вскрикивал, и бил себя в грудь маленьким девичьим кулачком... Побежали за
Игорем. Тот Лиличку сонную растолкал, быстро ее вещи собрали и вместе с