"Квинт Флоренс Тертуллиан. О терпении" - читать интересную книгу автора

Квинт Септимий Флорент Тертуллиан

О ТЕРПЕНИИ


Квинт Септимий Флорент Тертуллиан. Избранные сочинения. М.: "Прогресс",
1994.

С. 320-333. Пер. Ю.Панасенко.


1.

Исповедуюсь перед Господом Богом, что я довольно безрассудно, если даже
не бесстыдно, осмелился писать о терпении, к проявлению которого я, пожалуй,
вообще не способен, как человек невеликой добродетели. Между тем, берущимся
привлечь внимание и интерес к чему-либо прежде всего следовало бы самим
отличиться в занятиях этим и подкрепить настойчивость в убеждении примером
собственного поведения, дабы не краснели слова, не подкрепленные делами. О,
если бы краска стыда послужила таким лекарством, чтобы стыд за неспособность
осуществить то, к чему мы призываем других, стал нашим наставником в делах.
Правда, всевозможных добродетелей (как, впрочем, и пороков) такое
невероятное количество, что их достижению и проявлению может помочь одна
только благодать Божественного вдохновения. Ибо наивысшее благо по праву
принадлежит Богу. И никто, кроме Владыки, не распределяет его сообразно
достоинству каждого. Таким образом, для меня станет как бы утешением
рассуждение о том, чем не дано насладиться самому, - подобно больным,
которые, хоть и лишены здоровья, не могут молчать о его благах. Поэтому я,
бедный, вечно больной от жара нетерпения, должен и вздыхать, и призывать, и
рассуждать о здоровье терпения, которым не обладаю; вспоминая и созерцая
свою немощность, я убеждаюсь, что нелегко достичь хорошей, крепкой веры и
чистоты учения Господа, если не приходит на помощь терпение. Терпение
настолько необходимо на пути к богоугодным делам, что никто не может
исполнить ни одной заповеди, не может осуществить ни одного богоугодного
дела, если устранится от терпения. Даже те, кто живет в неведении,
награждают терпение званием высшей добродетели. По крайней мере, философы,
которые, как обычно полагают, наделены душевной мудростью, придают ему
большое значение; в то время, как они враждуют между собой из-за
приверженности к различным школам и несходства во мнениях, они единодушны
только относительно терпения и лишь в одной области своих занятий заключили
мир1. По поводу терпения у них возникает согласие, о нем они могут
договориться; стремясь к совершенству, они единодушно взыскуют терпения.
Словом, всякое доказательство мудрости они начинают с терпения. Тем важнее
свидетельство в его пользу, если даже суетные мирские науки побуждаются
хвалить и прославлять его. А, может, неправильно, если Божественный предмет
обсуждается мирскими искусствами? Но об этом пусть заботятся те, кому скоро
станет стыдно своей мудрости, повергнутой и развенчанной вместе с миром сим.

2.