"Татьяна Тэсс. Поступи, как друг " - читать интересную книгу автора

его широкую, барственную спину, когда он поднимается по лестнице, и думаю:
"Нет, не тот".
Сейчас у вешалки краснощекий шумный брюнет с добродушным лицом и
свисающим на лоб чубом. Он называет всех входящих по имени, громко и
приветливо здоровается, немного театрально протягивая свою большую, широкую
руку, кого-то окликает, кого-то просит занять ему место... Возле вешалки
сразу становится тесно. Потом он взбегает вверх, перескакивая через
ступеньку, а я смотрю ему вслед и думаю: "Нет, не тот!"
Теперь раздевается очень сосредоточенный, ушедший в себя человек. Он
настолько поглощен собственными мыслями, что ничего вокруг себя не замечает.
Он забывает снять галоши и возвращается назад. Потом он возвращается еще
дважды - за очками, за папкой, - сконфуженно извиняется и уходит, не
заметив, что с ним здороваются. И опять я решаю: "Не тот!"
Того, кого я жду, все нет. И в минуту, когда я начинаю думать, что он
совсем не придет, я слышу за своей спиной восклицание:
- Здравствуйте, доктор!
Здоровается немолодая озабоченная женщина - родственница кого-то из
больных.
Она все время сидела в углу, отправив с санитаркой в палату кулек
яблок. Я давно заметила ее лицо, усталое и грустное. Сейчас оно просияло,
даже глаза у нее стали другими - теплыми, глубокими, изумленными... Тогда я
снова поворачиваюсь и смотрю на того, кто вошел в дверь.
Ни в наружности, ни в одежде вошедшего нет ничего заметного. Он неловко
и даже смущенно вглядывается сквозь запотевшие очки. У него обыкновенная
внешность человека, уставшего после рабочего дня. На вид ему лет пятьдесят с
лишним, что-то застенчивое и доверчивое сквозит в очертаниях его лица, во
внимательном взгляде, в мягкой улыбке... И я делаю шаг вперед и тоже говорю:
- Здравствуйте, доктор, здравствуйте, Павел Нилович! Я вас давно
жду...
Теперь мы сидим на площадке лестницы, за круглым столиком. Он смотрит
на меня с изумлением, так и не понимая, зачем я его разыскала. Для начала
разговор заходит о его работе.
...Что говорить, трудная у него специальность! Болезнь - это всегда
беда. Но нет, пожалуй, ничего более страшного, чем болезнь, поражающая душу.
Можно пожаловаться, когда болит рука. Можно посетовать на больное
сердце. Но нельзя, невозможно даже близкому рассказать о боли, о страхах, о
призраках, которые гнездятся в тайниках души, терзая, лишая сна, обрекая на
муки, на беспредельное одиночество...
- Чтобы быть психиатром, надо прежде всего любить людей,- говорит мой
собеседник.- Если больной почувствует вашу любовь к нему - только тогда он
впустит вас в свой внутренний мир. Он ответит вам на вопрос: "Что тебя
мучает?" И врач должен снять источник этих мучений, затормозить очаг
возбуждения, создать щадящие условия для этой израненной души, для
несчастного, страдающего человека...
Он говорит, а мне видится лицо женщины, сидевшей в вестибюле, ее
вспыхнувшие глаза и та неизъяснимая нежность, с какой она сказала:
"Здравствуйте, доктор!" Мой собеседник продолжает говорить, а я думаю не
только о его работе, но о его жизни, его доме, его судьбе, обо всем том, что
стало мне известно без его ведома и что узнала я из полученного в редакции
письма. И, сказать честно, из-за письма-то я и пришла сюда.