"Татьяна Тэсс. Поступи, как друг " - читать интересную книгу автора

диссертацию. Когда же вы работали над ней?
- Вот как раз в это время, - говорит он виновато.- Когда они были
маленькими. Но, знаете, они как-то старались не мешать! Разговаривали
шепотом или играли втихомолку... В общем, как видите, диссертацию написал.
- И еще один вопрос, - говорю я и чувствую, что сейчас уже и у меня
виноватый голос.
Я ощущаю усилие, с каким мой собеседник отвечает, его неловкость
оттого, что разговор коснулся совершенно неожиданной темы, которую он
считает интересной только для него одного, а для других - и неинтересной и
незначительной... Мне совестно быть такой настойчивой. И все-таки я не могу
не задать этого вопроса.
- Четверо детей... - говорю я.- Ведь они остались у вас на руках совсем
маленькими. Как вы, одинокий человек, справлялись с ними, делали все, что
для них было нужно?
- Я ведь живу в коммунальной квартире,- говорит он простодушно.- Там
народу много. Каждый старался понемногу помочь...
Он нерешительно смотрит на меня, и я читаю в его взгляде опаску, что я
задам еще один вопрос.
И я сдаюсь. Разговор наш снова возвращается к вопросам медицины.
Собеседник мой с увлечением говорит о своей любимой науке, а я киваю
головой, но думаю совсем о другом. Я думаю о том, что этот застенчивый,
добрый, чистый человек в трудных условиях вырастил и воспитал четырех ребят,
вложил им в душу чувство долга и чести, научил трудолюбию и дружбе, вывел на
большую дорогу жизни четырех порядочных людей, тружеников и строителей.
Мне вспоминаются приходящие в редакцию письма с жалобами на соседей по
квартире, рассказы о мелких квартирных стычках и ссорах, о мусоре, которым
люди засоряют свою жизнь,- и я думаю о других людях, живущих в такой же
коммунальной квартире, людях, которые помогали, как могли, вырастить четырех
чужих ребят.
Я думаю и о научных работах, которые этот человек писал и пишет, о воле
и организованности, которые нужны, чтобы работать, невзирая ни на что, не
делая себе ни малейшей поблажки. Если правду сказать, то вспоминались мне в
эти минуты бездельники и лоботрясы, которые выросли в семьях его иных
коллег, где их баловали, сдували с них пылинки, осыпали всеми дарами земли,
а вырастили людей нищих душой, бездарных и бесчестных...
И еще я думала о том, что живет Павел Нилович, человек с доброй, как в
новогодней сказке, фамилией Ягодка, врач, ученый, живет до сих пор все в том
же старом доме на Малом Николо-Песковском, довольный и тем, что дали ему с
ребятами комнату чуть побольше, чем прежняя, где они жили раньше. И никого
не просит, никому даже и не жалуется. А ведь он и по характеру работы и по
всей своей жизни, по ее удивительному, бесхитростному подвигу заслужил
право, чтобы позаботились и о нем.
- Здравствуйте, доктор! - сказала усталая и грустная женщина, и я не
могу забыть ее глаз, полных доверия, благодарности и тепла.
- Здравствуйте, доктор, здравствуйте, Павел Нилович! - говорю и я.-
Желаю Вам от всего сердца счастья. Как рада я, что могла рассказать сегодня
эту обыкновенную и необычайную историю, рассказать о Вас, человеке большой,
щедрой души. Огромная советская наша семья богата такими людьми, богата
добротой и верностью - и это одно из самых светлых богатств, какие есть на
земле.