"Сильви Тестю. Девочки " - читать интересную книгу автора

У соседа снизу лязгают замки. Пять замков отпираются один за другим.
Наш сосед баррикадируется в своей круа-русской квартире. Мы спешим, чтобы не
встречаться с ним. Мама делает вид, будто ничего не происходит, но
прибавляет шагу. На ходу она торопливо убирает в сумку ключи. Мы припускаем
бегом, чтобы миновать его дверь, пока он не вышел. Но поздно. Всегда бывает
поздно. Каждый раз мы не успеваем улизнуть: дверь открывается. И нечего не
стоит надеяться, что он спустится раньше. Он нас поджидает.
Мне кажется, мсье Онетт подслушивает у двери. Мама замедляет шаг, когда
он выходит из своей квартиры. Ему не надо знать, что она его избегает. Мы
тоже тормозим. Нашу маму ждет неприятная встреча, и мы замираем втроем на
одной ступеньке. Жоржетта стоит с полузакрытыми глазами. Что-то бормочет
слишком низким для своих лет голосом. Она не понимает, что происходит, но ей
это не нравится. А я - если бы мне разрешили, я бы пнула соседа ногой под
коленки. Он отворачивается - три девчонки его раздражают. Любопытные и
глупые глаза соседа смотрят на маму. Не любит он эту женщину, у которой явно
не все ладно в жизни. Мсье Онетт вообще не любит людей, у которых есть дети.
Ему очень не нравится эта безмужняя женщина. И еще меньше нравится
итальянская фамилия на двери этажом выше. Пахнет от этой одинокой женщины
чуть ли не нуждой, и мсье Онетта от этого запаха с души воротит. Тошнит мсье
Онетта при виде трех девчонок из квартиры сверху и их замордованной матери с
такими черными, такими кудрявыми волосами.
- Добрый день, мсье Онетт.
Маме не с руки выказывать соседу свою неприязнь. За стенами своей
квартиры наша мама вообще тихая.
- Дб'день, - отвечает сосед сквозь зубы.
Ему-то как раз с руки выказывать свое превосходство.
Мама оглядывается на нас. Любой шорох, любой выдох возьмут на заметку,
и это будет очко не в ее пользу. Ступенька за ступенькой. Мы спускаемся,
будто подражаем старушкам, которые ходят как неживые.
Как же мне хочется обернуться и крикнуть соседу: "Отстаньте от нас!"
Ух, я бы ему высказала, что, если он не любит детей, так и дети его тоже не
любят. Крикнула бы ему прямо в рожу, что он, с толстым животом и на коротких
ножках, - вылитый боров. А мы свиней терпеть не можем!
Вовсе не из вежливости мсье Онетт пропускает маму вперед. Просто ему
удобней, чтобы Анна Ди Баджо шла впереди него, а не сзади.
Мсье Онетту удалось несколько минут держать себя в руках. Он больше не
может. Его шумный вдох - как выдох наоборот.
- Слушайте, ваши девчонки что, в бабушах ходят?
Его голос гулко разносится по лестничной клетке. Мама застывает одной
ногой на ступеньке. Чада тоже тормозят и дружно оборачиваются.
Когда мсье Онетт скажет свое слово, для нас станет на одно "нельзя"
больше.
Мама как-то съежилась перед соседом, а он стоит, прямой как кол, двумя
ногами на одной ступеньке.
- В чем? - переспрашивает мама.
Мсье Онетт злится: что это за женщина, не понимает, о чем ей говорят.
- Тапки! Я тут встретил Бутенов... Они жалуются... И не они одни...
Постоянный шум.
Мало того, что кричат, еще и топочут - это уже слишком.
Так, мне теперь нельзя стаптывать задники, придется надевать тапочки