"Роберт Асприн, Линн Эбби. Лик Хаоса (Мир воров #5)" - читать интересную книгу автора

Если бы деятельность отрядов смерти ограничивалась Лабиринтом, Развалинами
и Подветренной стороной, о них никто и не узнал бы. На этих улицах трупы
были обычным делом; ни пасынки, ни ранканские солдаты не трудились
подсчитывать их; около боен процветали дешевые крематории; для тех, кому
даже это было не по карману, рядом протекала река Белая Лошадь - она
принимала все без возражений. Но отряды промышляли и в верхнем городе, в
восточных кварталах и в центре Санктуария, где жили аристократы и купцы,
воротившие нос от "благоуханий" нижнего города.
Публика в "Единороге" больше не замолкала, когда входили Нико и Джанни; их
небритые лица, потрепанная одежда и осоловелые глаза делали их похожими на
нищих или геев-проститутов. Войти в образ было трудно, еще труднее - жить
в нем. Никто из пасынков, за исключением их куратора Крита (который сам
был далек от обитателей казарм, гордый, блистающий прекрасным оружием и
красивыми идеалами), не знал, что они не были изгнаны, а, глубоко
законспирированные, выполняли задание Темпуса - выкурить из логова
ведьму-нисибиси.
Но с появлением отрядов смерти дело приняло новый оборот, и ставки в игре
поднялись. Поговаривали, что Шедоуспан, вор, был прав: бог Вашанка умер, и
теперь ранканы получат по заслугам. Заслужили они это или нет, но
торговцы, политики и ростовщики - "угнетатели" - потеряли покой: целыми
семьями их резали или жгли в собственных домах, кромсали на кусочки в их
резных каретах.
Шпионы заказали новой официантке Культяпки выпивку, и она вернулась,
испуганная, но непреклонная, заявив, что Культяпка хочет сперва видеть их
деньги. Все предприятие было затеяно с помощью бармена: он знал, кто они
такие, они знали его тайны.
- Давай-ка, прибьем этого навозного жука, Стеле, - рявкнул Джанни. У них
было мало наличности - несколько солдатов, да горсть машадийских медяков -
а заплатить им должны были только после выполнения задания.
- Спокойно, Джанни. Я с ним поговорю. А ты, детка, тащи два ранканских
эля, а то неделю будешь ходить в раскорячку.
Он оттолкнул свою табуретку и зашагал к стойке, думая о том, что
Санктуарий, похоже, вконец доконал его. Умер ли бог? Был ли Темпус
обворожен Пеннорожденной, которая составляла ему компанию? Был ли
Санктуарий средоточием хаоса? Адом, из которого еще никому не удавалось
выбраться? Он оттолкнул троицу юных puds и, подойдя к бару, пронзительно
свистнул. Здоровенный бармен равнодушно оглянулся, приподнял рассеченную
шрамом бровь и проигнорировал призыв. Стеле сосчитал до десяти и начал
методично опрокидывать на стойку чаши других клиентов. Настоящих мужчин
здесь было немного; большинство удалились с проклятиями; один потянулся
было за финкой, но у Стеласа в руке был кинжал, и тот заколебался. Нико
был одет неряшливо, и все же гораздо лучше, чем любой из них. И он не
задумываясь вытер бы грязное лезвие своего ножа об их внутренности. Они
ощутили это; а он уловил их чувства, хотя и не был способен читать мысли.
Место утерянного маат - самообладания - заняла холодная, болезненная
ярость. В Санктуарии он узнал такие чувства, как отчаяние и беспомощность,
а уж они познакомили его с бешенством. Поступки, которые он когда-то
почитал последним делом, сейчас первыми приходили в голову. Воспитанный
боевым братством, в Санктуарии он познал другой род войны и научился
восхищаться убойной силой своей правой руки. Это не помогало ему обрести