"Роберт Асприн. Кровные узы (Мир воров #9)" - читать интересную книгу автора

смерть его врагов.
- Совсем как настоящий меч, - удивилась Джилла. Иллира кивнула.
- Так и колдовство. Сила есть сила. Добро или зло заключено не в
орудии, а в намерениях и воле того, кто им пользуется.
Джилла уставилась на нее.
- Ты можешь использовать карты как оружие?
У нее гулко заколотилось сердце, и она вдруг осознала, насколько
сильно завидует Дару, доставшемуся Лало так легко и с таким трепетом
используемому им.
Иллира продолжила раскладывать карты.
- Возможно, если разложить нужные карты... Она выбрала одну карту,
затем другую, третью...
- Когда я гадаю, проситель, колода и я соединяются в Дар Видения, и
карты, которые появляются, отражают состояние просителя. Дар - это
причина, карты - следствие. Мое Зрение лишь сообщает просителю то, что
есть в Видении.
Джилла кивнула, и С'данзо продолжила:
- Но если я разложу карты так, как мне надо, и наполню их силой...
- Ты сможешь направить процесс в обратную сторону? - прошептала
Джилла. - Заставить карты стать причиной?
- Я... попробую!..
Иллира вдруг собрала все карты и отнесла их на стол в углу комнаты.
Выбрав одну, она показала ее Джилле.
- Вот, это будет изображать просителя и его окружение...
Она положила карту на стол.
Прищурившись, Джилла увидела только солнце, сияющее над городом.
- Что это?
- Мы зовем ее Зенитом - полуденным солнцем, но твой муж, кроме
солнца, нарисовал еще и город.
Иллира протянула над картой руки и, сосредоточившись, наморщила лоб и
закрыла глаза.
- Ты был Зенитом, а теперь стань этим городом! - прошептала она.
Окунув палец в воду, она капнула на карту, а затем, склонившись,
подула на нее.
- Именем ветра и воды нарекаю тебя Санктуарием, просителем этого
гадания и предметом моего замысла!
"Ей не следует делать это", - подумала Джилла, наблюдая за тем, как
Иллира просматривает отобранные карты. В ее движениях была сила,
притягивающая взгляд. Вспомнив, как приковывала к себе глаза Роксана,
Джилла поежилась. Тогда она никак не могла понять, какая нужда двигала
нисийской колдуньей, которая, насколько ей было известно, не разделяла
муки и радости обыкновенных женщин. Иллиру же Джилла понимала слишком
хорошо. "Нам не следует делать это", - была ее следующая мысль.
Джилла чувствовала, как в висках стучит кровь, и ощущала во рту вкус
ярости волчицы, потерявшей своих волчат. Всю свою жизнь она знала страх,
страх голода во времена нужды, страх быть ограбленной в период достатка.
Она росла, прислушиваясь, не раздаются ли за спиной крадущиеся шаги, и
инстинктивно вглядываясь в тени - не таят ли они в себе угрозу. Затем у
нее родились дети, и страх, который она стала испытывать за них, оказался
настолько же сильнее ее личных переживаний, насколько река Белая Лошадь