"Зов Первого Всадника" - читать интересную книгу автора (Бритен Кристен)

Ночное вторжение

Наверное, в том, что Кариган никак не могла уснуть, виновата была песня Барда. Это ее навязчивый ритм и жуткие персонажи заставляли девушку вертеться с боку на бок, сбивая одеяла в беспорядочную кучу. А может, дело было в близости злополучной поляны. Так или иначе, но когда утомленная Кариган, наконец, соскользнула в беспокойный сон, он оказался наполненным зловещими кошмарами и тревожными видениями.

Ей снилось, что лес вокруг нее завял и потемнел. Черные ветви с нераспустившимися листьями пришли в движение: они сплелись над ней и превратились в прочную паутину, безжалостную сеть, которая накрыла ее с головой.

Одновременно под землей ожили корни деревьев. Они зашевелились, поползли по-змеиному, прорываясь наружу и засыпая тело бесчувственной Кариган комьями земли. Ей ужасно захотелось вскочить и убежать, но — как это бывает во сне — тело оказалось тяжелым и неподатливым.

Корни скользили по ее рукам, сплетались на шее, тянули вниз. Земля поддалась и начала оседать.

«Нет!» — хотела закричать Кариган, но земля забивалась ей в рот и ноздри. Крик замер в груди у девушки.

Длинный побег скользнул вдоль тела и впился в плечо, внедрился в мускулы и сухожилия, обвился вокруг костей. Его отростки пронзили все тело, стремясь овладеть им. Овладеть ею, Кариган.

Она хотела сопротивляться, но не могла ни пошевелиться, ни даже вздохнуть под пластами сырой земли. Крик, рвавшийся наружу, грозил разорвать ее легкие. А корни подбирались все ближе и ближе к сердцу.

И вот, когда все, казалось, пропало, когда лес почти что поработил Кариган, вдруг раздались призывные звуки рога. Они разорвали и разметали в стороны мерзкие корни, обвившие ее тело. Девушка рванулась и села, жадно хватая ртом воздух — как человек, которому удалось вынырнуть с большой глубины.

Кариган захлебнулась свежим ночным воздухом и почувствовала приступ дурноты. Когда ей удалось справиться с собой, она обнаружила, что вполне может дышать. Над головой — сквозь еловые и пихтовые ветви — светила луна, поблескивали звезды. В ушах девушки, как эхо из ее сна, раздавались звуки далекого рожка. В ней шевельнулись какие-то смутные воспоминания, но конкретизировать их она так и не смогла.

Руки и ноги дрожали, будто Кариган и впрямь с кем-то сражалась. Щеки были мокры от слез, а постельные принадлежности сбились в тугой комок.

Острая боль пронзила левое плечо, и Кариган удивленно прикоснулась к своему телу. Там, на предплечье, находился крошечный шрам от раны, которую она когда-то получила в борьбе с дикой, нечистой магией. Долгое время он никак ее не беспокоил — просто крохотный, потерявший чувствительность участок — что же такое случилось сегодня? Не успела девушка обдумать этот вопрос, как ощущение прошло.

Кариган протерла глаза, стряхивая с себя остатки сна. Костер превратился в кучу тлеющих угольков. Эреал и Тай спали поблизости, постель Барда пустовала. Все правильно, он заступил на дежурство во вторую смену.

«А скоро наступит моя очередь».

Девушка решила больше не ложиться, слишком сильны были воспоминания о пригрезившемся кошмаре. Почувствовав, что дрожит на ночной прохладе, Кариган поспешно натянула теплую тунику и башмаки. Поднялась, осторожно переступив через Тая.

— Что-то случилось? — раздался хрипловатый со сна голос Эреал.

— Все в порядке.

— Ты уверена? Я слышала чей-то крик.

— Все нормально, Эреал… просто дурной сон, — успокоила ее Кариган. — Мне скоро заступать на дежурство.

Та пробормотала что-то и поплотнее завернулась в одеяло. Кариган пошла прочь, стараясь ступать неслышно. Ей было неловко, что из-за своего кошмара она разбудила лейтенанта. Будто малый ребенок…

Она чувствовала, что Эреал с самого момента выхода из Сакора опекает ее. Такая забота, с одной стороны, приятна, а с другой — огорчает, ибо предполагает неспособность Кариган справиться с дорожными трудностями и обязанностями Всадника.

«Ерунда какая-то», — зевая, подумала девушка. Просто Эреал привыкла заботиться о своих подчиненных, особенно молодых и неопытных. Кариган тряхнула головой и с тоской подумала, что чашечка крепкого чая и горячая ванна сейчас бы совсем не помешали. Глядишь, и настроение поднялось бы.

Она решила проведать лошадей и направилась было в ту сторону, но замерла, пораженная спокойствием и безмолвием ночи. Тут и там меж деревьев мерцали фонари и костры — как карнавальные фонарики. Издалека доносились приглушенные голоса дозорных. Запах дыма и сосновой хвои приятно щекотал ей ноздри. Успокоенная Кариган зашагала дальше. Тишина этой ночи развеяла давящую тяжесть кошмара.

Обменявшись приветствием с солдатом, совершавшим обход, девушка подошла к лошадям. Кондор стоял между Журавлем и похрапывающим мулом. Конь приветствовал хозяйку тихим ржанием, в его бархатных глазах отражался звездный свет. Кариган прижалась щекой к его теплой шее, ощущая покой и умиротворение, которые мог ей обеспечить лишь Кондор. Это действовало безотказно — даже лучше горячей ванны.

— Мой надежный друг, — прошептала девушка. Конь преодолел с ней все превратности судьбы: мучительную борьбу с Зовом и разрыв с семьей, затем нелегкое привыкание к жизни Зеленых Всадников. Его преданность и безусловная любовь помогали Кариган достойно справляться с трудностями.

Она не знала, что бы делала без Кондора. У Всадников нередко возникала подобная связь со своими конями. Прежде всего, ее порождала, конечно же, ежедневная совместная работа, но не только. Тот факт, что Всадник и конь всегда могли положиться друг на друга, не только облегчал им выполнение задачи, но подчас и помогал выживать. Со временем эта дружба лишь укреплялась.

Кариган слышала (хотя и не совсем верила), что кони посыльных способны выбирать себе хозяина, каким-то образом чувствуя свою совместимость с ним. Ее коню не представилось подобной возможности — так уж распорядилась жизнь. Но сомневаться не приходилось: между девушкой и животным возникла глубокая привязанность, которая далеко превосходила обычное партнерство. Это чувство прошло проверку и закалилось в многочисленных поездках, когда они подолгу проводили время вдвоем на дороге — Всадник и его конь.

Тяжеловатый в пропорциях, он был не слишком красив — ее Кондор. Гнедую шкуру покрывали старые шрамы, но Кариган их не видела. Она не обменяла бы его ни на одну лошадь в мире, пусть и самую красивую. И ведь у нее имелся такой выбор — в конюшнях ее отца стояли отменные красавцы, но… они не были Кондором. Другого такого не существовало на всем белом свете.

Вот и сейчас, когда Кариган ощутила дыхание своего коня, перемешанное с запахом свежего сена, она освободилась от беспокойства, навеянного ночными кошмарами. Девушка улыбнулась и потрепала его за ухо, а конь принялся жевать ее рукав, выпрашивая угощения.

— Прости, сегодня у меня ничего для тебя нет.

Это была старая игра, которой они развлекались с начала экспедиции. Кариган подходила к своему другу, чтобы получить ежедневный заряд бодрости и терпения. Сопровождение экспедиции леди Пенберн было сродни хождению по кругу. Так много людей, и все они ползут, как улитки. Каждый день одно и то же — дорожная тряска от зари до зари, затем — ночной привал, и с рассветом снова в путь. Эта ежедневная рутина выводила Кариган из себя.

Являясь королевским посыльным, девушка располагала некоторой свободой: сама выбирала скорость, с которой ехать, и место для ночлега. Иногда спала в чистом поле, а иногда останавливалась на постоялом дворе. В нынешнем положении оставалось лишь вздыхать по прежнему распорядку.

Зато — в качестве компенсации — Кариган получила возможность познакомиться поближе со своими коллегами. Как правило, служебные обязанности Всадника предполагали одинокую скачку с королевскими посланиями от одного села к другому. Здесь же перед ними ставились совсем другие задачи.

Капитан тщательно отбирала кандидатов для этой миссии.

Помимо Кариган, здесь присутствовало несколько других Всадников — куда более искушенных на дипломатическом поприще. Но при всей неопытности девушки (и капитан Мэпстоун особо это подчеркнула) она имела одно несомненное преимущество: у Кариган был опыт общения с эльцами. Правду говоря, не такой уж и богатый. Девушка провела пальцами по гриве Кондора, перекидывая ее на правую сторону.

Два года назад некий эльец по имени Сомиал спас жизнь девушке, терпеливо выхаживая ее, пока отрава бушевала в ее крови. Кариган сохранила смутные воспоминания о том времени: какие-то отрывочные картины танцев при лунном свете на изумрудной поляне, тихий смех Сомиала и его затерянный в веках взгляд.

Интересно, все эльцы похожи на Сомиала? Маги и целители. Или же они — как Шоуделл, человек, мечтавший сокрушить Стену Д'Йеров, дабы реанимировать те темные силы, что остались в Блэквейлском лесу? Человеческие жертвы не останавливали его. По сути дела, даже наоборот: чем больше жизней уносили его коварные стрелы, тем сильнее становился сам Шоуделл.

Кариган возмущенно пошевелилась, почувствовав тяжесть навалившегося всем своим весом Кондора. Похоже, этот хитрец решил использовать ее как опору. Она осторожно отстранилась:

— Эй ты, здоровяк, держись на ногах самостоятельно!

Конь осклабился и в притворном возмущении снова тряхнул гривой.

Машинально поглаживая шею Кондора, девушка погрузилась в невеселые мысли о Сером маге. Этот человек едва не стал причиной гибели короля Захария… да и ее собственной тоже. Воспоминания о том, как эльец смотрел на короля поверх наведенной черной стрелы, до сих пор заставляли содрогаться Кариган. Тогда они все были на волосок от гибели. К счастью, Серый маг с его амбициями удалось остановить, но кто знает, сколько подобных супостатов породила земля Элетии? Даже один-единственный представляет смертельную опасность.

Для ответа на подобные вопросы и была задумана экспедиция, которая сейчас продиралась сквозь дебри Северного Леса. Королю Захарию требовалось знать умонастроения эльцев, в последнее время проявлявших чересчур большой интерес к Сакоридии. Хотелось надеяться, что они свято чтят союз, заключенный тысячу лет назад, но кто может поручиться за таких странных соседей?

Кариган подозревала, что эльцев вообще мало волновала Сакоридия. По крайней мере, пока не затрагивались их собственные государственные интересы. Интересно, а что же волнует Элетию? Никто не знал наверняка. Эта страна была похожа на ожившую легенду. Так же, как и ее жители. Никому не доводилось видеть эльцев, скажем, ночью на лесной поляне. Нет, только на оживленных дорогах и при свете дня. Эти люди вызывали жгучий интерес сакорийцев, но сами они вели себя крайне замкнуто. Не вступали в контакты с местными жителями, не являлись ко двору короля Захария.

Сплошные тайны.

Невзирая на все неудобства поездки в составе экспедиции, а также на неизбежный риск подобного путешествия, Кариган ни за что бы на свете не отказалась от этого задания. Ее охватывала дрожь нетерпения при мысли, что она будет одной из немногих, кому довелось за последние века (если не тысячелетия) побывать в Эльтском лесу.

Ласково потрепав Кондора по холке, девушка произнесла:

— Ну, все, мальчик, мне пора. Я должна явиться пред светлые очи сержанта Блейдона и уточнить место своего дежурства.

Кондор вскинул голову и повел ушами, однако Кариган голову бы на отсечение дала, что он прислушивается не к ее словам. Вслед за ним и Журавль насторожился. Хорошенькое дело: одна за другой все лошади, а с ними и мулы забеспокоились, запрядали ушами, заржали.

— Что, что такое? — Продолжая обнимать своего друга, Кариган напряженно всматривалась в темноту и пыталась понять причину переполоха. Сама она ничего не видела. Возможно, тревога ложная, и Кондор разволновался понапрасну, хотя… Конь бил копытом землю и натягивал поводья, будто желал освободиться.

Может, животные учуяли лесного хищника? После минутного размышления Кариган решила: даже если в темноте скрывается простая рысь или волк, все равно — лучше поставить в известность часовых. Охваченная дурными предчувствиями, девушка кинулась разыскивать солдата, которому полагалось вышагивать вдоль линии сторожевого охранения. Безрезультатно. И тут Кариган сообразила: за то время, что она провела возле лошадей, дозорный ни разу не проходил мимо.

Куда же он подевался? Может, отошел в сторону перекусить или перекинуться парой слов с товарищами? Вряд ли он решился бы на такое без ведома сержанта Блейдона.

Девушка двинулась в обход по периметру лагеря и обнаружила мулов в совершенной панике: взмыленные животные забились с обезумевшими глазами в дальний угол и рыли копытами землю.

Кариган пыталась хоть что-нибудь рассмотреть в темной чаще леса, но кроны деревьев смыкались так плотно, что почти не пропускали лунный свет. Взгляд ее уловил какое-то смутное пятно на земле. Что это? Валежник, побелевший на солнце? Может, камень или гриб?

Несколько мгновений Кариган колебалась — пятно находилось на опасном удалении. Но затем, подталкиваемая, с одной стороны, жгучим любопытством, а с другой — нежеланием беспокоить сержанта по пустякам, она все же рискнула покинуть освещенное пространство лагеря и углубиться под сень деревьев.

В темноте девушка наступила на сухую ветку, и хруст разнесся, кажется, на весь лес. Она с трудом подавила крик и остановилась, стараясь унять сердцебиение.

«Спокойно», — повторяла себе Кариган. Если Бард узнает о подобном идиотизме, он не преминет сложить очередные частушки — на сей раз про Всадника, чуть не умершего от страха.

Девушка двинулась дальше, стараясь ступать как можно осторожнее. Но приблизившись вплотную к объекту своего внимания, Кариган охнула и в ужасе отшатнулась.

Перед ней была не сухая ветка, не камень или гриб… а человеческая рука!

Она высовывалась из кустов, где пряталось остальное тело. Несчастный часовой лежал лицом вверх, из груди торчала стрела; лунный свет отражался в его застывших зрачках. Очевидно, запах крови и встревожил лошадей.

Диким зверям, тупо подумала Кариган, не требуются стрелы для умерщвления своих жертв. Здесь же была именно стрела — корявая, грубо обработанная. Именно такие используют громиты, когда нет ничего лучшего под рукой.

Девушка замерла, вглядываясь в темноту. Ей показалось, будто там что-то блеснуло — огонек или горящие глаза? — затем видение исчезло. Прочь! Бежать отсюда! Кариган шагнула назад, но ноги сделались как ватные и отказывались повиноваться. Без сил она привалилась к дереву, пытаясь справиться с паникой. Дыхание с хрипом вырывалось из груди девушки. Она уловила какое-то движение во тьме, а затем…

— Дзынь!

В лицо посыпались ошметки коры, и Кариган потрясенно уставилась на стрелу, которая вонзилась в ствол — как раз над ее рукой.

Она отпрянула и что было сил припустила к лагерю.

Девушка бежала, не разбирая дороги, продираясь сквозь заросли, откидывая в сторону еловые ветви, которые цеплялись за одежду и замедляли ее движение. Вот уже и поляна замаячила впереди… В этот момент еще одна стрела пропела над ее головой и воткнулась в ближайшее дерево. Следующая может стать смертельной для нее. Кариган принялась петлять, прячась за деревьями — таким образом она надеялась усложнить задачу невидимым стрелкам.

Разок она позволила себе оглянуться на бегу, но, конечно же, ничего не увидела.

Уже на линии сторожевого охранения Кариган споткнулась о корни дерева, но удержалась на ногах и продолжала бежать.

— Громиты! — закричала она, пробегая мимо лошадей. Она неслась напрямик — прямо по угасшим кострищам, перескакивая через спящие тела — и орала, что было мочи:

— Громиты!

Ее провожали встревоженные взгляды часовых.

Уже на поляне, достигнув сердца лагеря, Кариган, наконец, остановилась. От долгого бега она задыхалась и не могла вымолвить ни слова. Солдаты недоверчиво смотрели на девушку, некоторые только поднимали головы от своих импровизированных подушек.

Черт побери, чего они ждут? Кариган вцепилась в ближайшего солдата и изо всех сил затрясла его.

— Вы что, не слышите? Громиты! — Еще немного, и она заплакала бы от отчаяния.

Лагерь пришел в движение. Бодрствующие солдаты с оружием в руках бежали к своим постам. Те, кто спал, поспешно поднимались и хватались за одежду. Из леса появился сержант Блейдон, сразу сориентировавшийся в ситуации.

Отдав первые команды, он развернулся и зашагал в сторону Кариган. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего: похоже, он не слишком доверял девушке. И немудрено, после вчерашнего разговора с леди Пенберн, когда Кариган высказала свои опасения насчет поляны, многие стали воспринимать ее как истеричку.

Сержанта отделяло от нее всего пять шагов, когда невесть откуда прилетевшая стрела пронзила его грудь.

Смерть командира буквально деморализовала солдат. Похоже, без его коротких, рубленых приказов никто не знал, куда направляться и что делать. Горе-вояки беспорядочно метались во тьме, толкаясь и что-то выкрикивая.

В это время над лагерем пронеслись дикие, нечеловеческие вопли. Они начинались с низких тонов и в невероятном крещендо достигали верхних, невыносимых для человеческого слуха нот. Это баньши кружили в небе над поляной, оплакивая души тех, кому предстояло умереть. Кариган видела, как люди бледнели и в ужасе затыкали уши.

Лагерь окружили громиты и, судя по всему, их было немало.

Внезапно вопли смолкли, с неба на солдат дождем посыпались стрелы. Появились первые раненые, их отчаянные вопли породили панику.

Кариган, которую теснили и толкали со всех сторон, бросилась бежать. Она от души надеялась, что Тай и Эреал вовремя услышали тревогу и сумели укрыться. Ведь, располагаясь на краю лагеря, они в первую очередь подвергались опасности.

Девушка на ходу сжимала свою брошь, молясь, чтобы магия этой вещицы вкупе с ее особым талантом Всадника помогли ей спрятаться, раствориться в ночном лесу. Похоже, небо услышало ее мольбы: Кариган почувствовала, как ее обволакивает серым туманным облаком. То, что сейчас с ней происходило, завтра отзовется дикой головной болью, но девушка готова была потерпеть. Не такая уж высокая цена за то, чтобы стать невидимой для врага и недосягаемой для его стрел.

За спиной Кариган слышала резкие выкрики: очевидно, кто-то решился принять на себя командование растерянными солдатами. Ей показалось даже, что она разобрала голос леди Пенберн, но девушка продолжала бежать, думая только о Тае и Эреал.

По пути она налетела на солдата, который — не видя ее — очевидно, сильно удивился. С этим удивлением он и умер: стрела пролетела мимо Кариган и угодила в несчастного.

Девушка продолжала бежать. «Держись, держись», — уговаривала она себя.

В ночи раздавались резкие, лающие голоса громитов. Их крики напоминали вой шакалов, но, в отличие от него, казались ритмичными и вполне осмысленными.

Лес ожил. Десятки массивных созданий бежали вприпрыжку к центру лагеря, размахивая оружием и сокрушая всех, кто попадался на их пути.

Парочка этих тварей кинулась в направлении лошадей и мулов. Бедные животные! Громиты перережут их из чистого удовольствия.

«Кондор!» — Девушку будто ударили в сердце. Кариган колебалась, разрываясь между необходимостью разыскать товарищей и тревогой за любимого коня. Занятая внутренней борьбой, она едва не налетела на огромного громита. Его гигантская волосатая туша горой нависала над девушкой. Пара чутких кошачьих ушей с кисточками трепетала, улавливая доносившиеся со всех сторон крики, звон оружия и отчаянное ржание лошадей.

Чудовище было облачено в грубую кожаную куртку, в руке деревенская коса. На поясе — в качестве талисмана или военного трофея — висела привязанная игрушка, ярко раскрашенный детский волчок. Там же болтался рыжеволосый скальп.

В ужасе и отвращении Кариган отскочила назад. Но громит, оскалив желтоватые клыки, последовал за ней. Глаза его ярко светились в отблесках лунного света.

И тут до Кариган дошло: серая дымка, которая обычно затягивала ее зрение в момент использования магического таланта Всадника, рассеялась. Она четко видела чудовище и — что еще хуже — оно также явственно видело ее!

Громит указал длинным когтем на девушку.

— Хотеть, — гортанно прорычал он. Кариган попыталась вновь обрести невидимость, но брошь больше не повиновалась ей. Ну почему, почему ее способности отказывают… и именно сейчас, в момент смертельной опасности?

Оружия у нее с собой не было: ее сабля и даже охотничий нож остались лежать возле покинутого костра. Без оружия, без магических способностей, она оказалась перед монстром беззащитной и оценивала свои возможности. Нелепо. По сути дела, ей оставалось лишь одно.

Кариган сделала обманный выпад влево и затем бросилась вправо, пытаясь обогнуть противника. Громиты, при всей их силе и массивности, обычно не отличались проворством — может, и пронесет. Но этот, похоже, решил во что бы то ни стало настичь свою жертву.

Внезапно девушка увидела, как из темноты появилась фигура, спешившая им навстречу. Эреал!

В одной руке она держала свой меч, в другой — саблю Кариган.

Девушка оценила расстояние, отделявшее ее от подруги. Безнадежно! Кариган понимала: им никак не добежать друг до друга, они попросту не успеют, как бы ни спешили. Ведь она уже ощущала на своем затылке зловонное дыхание громита.

В этот момент из-за деревьев вылетели две стрелы и по неотвратимой траектории полетели в сторону Эреал. Кариган с ужасом услышала, как с противным чавканьем они вонзились в тело лейтенанта. Сила двойного удара отбросила Эреал на землю, как тряпичную куклу.

— Нет! — вырвалось у Кариган.

Она продолжала бежать к подруге, слыша за собой тяжелые шаги громита. А что еще оставалось делать? Ведь ее сабля лежала рядом с мертвой Эреал.

Вдруг ей показалось, что та пошевелила рукой. Могло ли такое быть? На глазах Кариган ее сабля поднялась с земли и поплыла по воздуху прямо ей в руки. Ну да, особый талант Эреал заключался в передвижении предметов силой мысли.

Надежда с новой силой вспыхнула в душе Кариган, хоть она и чувствовала, что громит догоняет ее.

Блестящий клинок продолжал свой полет, и девушка вытянула руку ему навстречу. Не долетев каких-нибудь нескольких дюймов, сабля замерла и шлепнулась на землю. Кариган бросилась к ней, и в тот же момент раздалось холодящее сердце «вжик!» Коса прошла над самой головой — не наклонись Кариган, и все было бы кончено.

Девушка издала торжествующий вопль, когда ее пальцы сомкнулись на рукоятке сабли. В следующее мгновение она откатилась в сторону, а коса с противным скрежетом обрушилась на корень ели, к которому она только что прижималась.

Ржавое лезвие застряло в корневище, но монстра это не остановило. Оскалив в ухмылке кривые желтые зубы — ведь он считал, что жертва уже у него в руках! — громит дернул покрепче и освободил оружие. Замах…

В этот жуткий миг — раздавленная, на коленях — Кариган осознала безнадежность своего положения: у нее просто не достанет сил парировать несущуюся на нее косу.