"Алексей Тихонов. Разведчик с Острова Мечты ("Остров Мечты" #2) " - читать интересную книгу автора

- У хардаев Диадона существовал старинный обычай, - объяснил как-то
мастер Очата. - Если воин чувствует, что заразился опасной болезнью, то
отправляется в безлюдные места, чаще в горы, не желая допустить
распространения бедствия среди близких. Там он или перебарывает недуг сам...
или умирает...
- Он отказывается от чьей-либо помощи? - с сомнением спросил тогда
Дайсар.
- В некоторых случаях нет пользы от посторонней помощи, - прозвучал
ответ. - А нас всегда было чересчур мало, чтобы рисковать жизнями остальных.
Чума отступила от Валесты через три с лишним месяца, к холодам. Отзвуки
чудовищного несчастья и на второй год доносились из отдаленных земель, а
люди по всей Поднебесной долго приходили в себя после испытанного ужаса.
Едва схлынула опасность, поселенцы снарядили поочередно две экспедиции в
окрестности Риньеда, однако никаких следов мастера Иригучи так и не
отыскали...

Невероятно, но опять к этой истории Шагалан вернулся спустя годы.
Тогда, в тревожной суете, ему просто некогда оказалось думать горькие думы о
любимом учителе, да и робкая надежда на чудо не уставала теплиться в сердце.
И вот прошлой осенью, обживаясь под видом купеческого сына в торговых рядах
Амиарты, юноша услышал от одного менялы загадочный рассказ.
Дело в том, что в тот раз мор черной волной прокатился с юго-запада на
северо-восток Архипелага, и обильную дань горем со смертью заплатила ему
каждая страна. За исключением только новоявленной державы мелонгов. Спаянная
железной дисциплиной Империя сразу нашла единственно верный способ
защититься: она замкнулась в себе. Все границы закрыли, приплывавшие
корабли, угрожая обстрелом, разворачивали обратно, некие подозрительные суда
из числа прибывших ранее якобы даже сожгли вместе с командами прямо в
гаванях. Подобные безжалостные меры какое-то время позволяли варварам
отстраненно созерцать несчастия соседей. Болезнь настигла их месяцем позже,
внезапно, мощно, поразив самое сердце - Мелонгез. За пару недель
высокомерные захватчики потеряли едва ли не больше людей, чем за все свои
громкие походы. Такой невиданный взрыв в благополучной до того стране
озадачил многих. Некоторые искренне верили в кару, ниспосланную наконец-то
высшими силами. Меняла же божился, что, пускай и через десятые руки, добыл
разгадку этой тайны. По его словам, незадолго до вспышки болезни после
ночного шторма мелонги обнаружили на скалистом берегу разбитое утлое
суденышко, выброшенное морем. Ни команды, ни какого-либо груза. На всякий
случай останки корабля сожгли, а спустя считанные дни в окрестных поселениях
воцарилась чума. Редкие же уцелевшие из тех мест исступленно твердили о
нашествии необычных черных крыс. Наклонившись, рассказчик хрипло дышал юноше
в ухо перегаром:
- Потом мелонги действительно находили дохлых тварей. Осмотрели, а
крысы-то... южной породы, может, даже валестийские! И думаю я, не сыскались
ли сумасшедшие, которые на верную смерть пошли, но проскочили мимо вражьих
кордонов и завезли-таки белокурым нашу заразу. Смекаешь, парень? И ведь
ежели б не та болезнь, где бы нынче развевались знамена варваров?...
Меняла слыл отъявленным болтуном и плутом, к тому же изрядно выпил,
однако что-то в его рассказе зацепило Шагалана. Безумно и нереально, но
юноше вдруг остро захотелось, чтобы человеком, на несколько лет задержавшим