"Борис Тихомолов. Кряка (детск.)" - читать интересную книгу авторанасторожённо на чёрный пластмассовый репродуктор, висевший на стене между
окнами. Из репродуктора лилась весёлая музыка. Немного погодя, когда все забыли о разговоре про инкубатор, репродуктор захрипел, прокашлялся и объявил всё то, о чём говорила бабушка. Папа сказал, обращаясь к дочке: - Ну вот, слышишь? Дина упрямо сжала губы. Потом выступали пионеры. Всё было очень понятно. Дина соглашалась с ними и даже сама решила принять участие в закупке, но яйца от своих уток она никому не отдаст. Никому! Дина уже видела: бегает по двору вперевалку целая куча утят, и среди них, самый большой, самый красивый, Кряка! Разве можно такого отдать? Динин папа, развёртывая газету, чтобы почитать после ужина, посмотрел насмешливо на дочку и сказал убиравшей посуду маме: - Идёт борьба с пережитками капитализма. Частнособственнические настроения подвергаются давлению общественности, - и закрылся газетой. Дина обиделась, надула губы. Любит отец говорить какие-то заковыристые слова: "частнособственнические настроения", "пережитки капитализма". Какие тут пережитки, если она хочет вырастить особую породу уток? Дина собиралась так просидеть долго, до тех пор пока отец не погладит её по голове и не скажет: "Ну, ну, дочка, не сердись, я пошутил". Но тут кто-то, хлопнув наружной дверью, завозился в сенях. Дина побежала смотреть. Это были двойняшки Захаровы. Сняв сапоги и стряхнув с синих байковых шаровар дождевые капельки, они вошли в комнату. Поздоровавшись в ладонями. Всё это делалось размашистыми одинаковыми движениями, и от этого казалось, что пришёл один, курносый, веснушчатый -мальчишка, только он почему-то двоится в глазах. Динин папа, опустив газету, с любопытством посмотрел на девочек. - А мы утиные яйца закупали, - сказала одна из них. - Я сто двадцать набрала, а Женя - сто. - Вот и неправда! - возразила Женя. - Я - сто три. "Ага, - подумал Динин папа, - сейчас я разберусь наконец, кто из них Лида, кто Женя". Но разобраться ему так и не удалось. Дина обняла обеих, закружилась с ними по комнате. Потом они уселись в углу, возле Дининого стола, и затараторили так, что папе пришлось уйти с газетой в спальню. Девочки трещали долго. Потом стали шептаться, что-то высчитывать, о чём-то договариваться и, наконец, разошлись. Дина, напевая песенку, уложила в портфель тетради, книги и, очень довольная проведённым вечером, улеглась спать. УПАДЫШ Утро было хоть и весеннее, но серое, холодное. Над голыми макушками акаций с прошлогодними, шуршащими на ветру стручками проносились лохматые облака, из которых нет-нет, да и заморосит мелкий дождичек. |
|
|