"Борис Тихомолов. Кряка (детск.)" - читать интересную книгу автора

покупки не выходил. Понял? Иди, я подожду.
Овсиенко не двигался. Он стоял и с опаской посматривал на хату.
Петя подбодрил:
- Ну!..
Овсиенко оглянулся, промычал растерянно:
- А я не знаю, какие слова говорить.
Петя рассмеялся:
- Голова! Как войдёшь, скажи "здравствуйте", потом - "пожалуйста".
Будешь уходить, говори "спасибо". Ну иди!
Серёжи не было долго. И Петя уж подумал, не удрал ли он другим ходом,
как дверь открылась и из хаты, пятясь, вышел Овсиенко. В вытянутой руке он
бережно держал ведро, в другой - шапку. Кивая головой, Серёжа повторял
одно и то же слово:
- Спасибо, спасибо, спасибо!.. В ведре его лежало десятка полтора яиц.


ДИНИНА ЗАТЕЯ


У Дины был грипп. Она целую неделю просидела дома и поэтому не знала
никаких новостей. Правда, приходили девочки из её пятого "А" класса -
двойняшки Лида и Женя Захаровы, но в хату не зашли. Покричали, покричали
через окно, Дина не разобрала о чём, и убежали.
Болеть было невесело. Целый день одна и одна. Мама в колхозной
лаборатории, папа комбайны чинит, сеялки. Бабушка в правлении колхоза
чистоту наблюдает, а Дина дома - с градусником под мышкой.
Сегодня Дине совсем хорошо. Температуры нет, и бабушка, уходя на
работу, разрешила ей накормить кур и уток. Дина очень любит птиц, особенно
уток. У неё их пять вместе с селезнем. Большие такие, белые, важные -
пекинские, крупнопородистые.
Это ей дядя Петя подарил. Он в колхозе "10 лет Октября" старшим
зоотехником работает.
Дина мечтает развести пекинских уток. Мама сказала, что не надо, не до
них.
Бабушка подтвердила, что и эти надоели, только папа поддержал: "Пусть,
- говорит, - учится за утятами ухаживать. Подрастёт, будет знатной
утятницей.
Самой лучшей во всём районе".
Так и решили: Дина будет собирать утиные яйца. Наберёт десятков пять и
подложит под кур.
Чуть слышно потрескивали дрова в печке, прыгали по стенам отблески
огня, тикали часы. За окном смутно серел рассвет. Дина, дожидаясь, пока
посветлеет, сидела на кровати и расчёсывала свои волнистые каштановые
волосы. Расчесав, заплела в длинную толстую косу, закрутила венчиком на
голове, встала и пошлёпала босиком в сени. Там, пошарив в кухонном столе,
достала краюху хлеба, отрезала кусок.
Потом, накинув на плечи мамину телогрейку, сунула босые ноги в
глубокие, тоже мамины, калоши и, прихватив алюминиевую миску с зерном,
вышла во двор.
На стук двери, махая крыльями, бежали с огорода куры; за ними, крякая,