"Борис Ермилович Тихомолов. Небо в огне (про войну)" - читать интересную книгу автора

генерала вез. Вдруг откуда ни возьмись "мессер"! Увидел, развернулся и с
ходу - трррах! - дал очередь. А нашему-то куда деваться? Лететь нельзя -
собьет. Тогда он выключил мотор и сел на лесную прогалинку, которая как
раз перед ним оказалась. Полянка ровная. Самолет пробежал и остановился.
Выскочили летчик с генералом, хотели в лес бежать. А летчику машину жалко.
Он и кричит генералу: "Хватай за хвост, опрокидывай!" Схватили машину за
хвост, подняли, поставил на нос, на мотор - "свечку" сделали, - и сами тут
же притаились: бежать-то уже поздно. А фриц на второй заход идет. Смотрит
- "свечка" стоит и никого нет, никто не шевелится, значит, все - подбил! И
ушел.
История эта меня развеселила, и я проникся глубоким уважением к летчику,
как видно, в достатке обладавшему находчивостью.
- Ладно, - говорю, - ты меня убедил, и я с радостью пойду служить в вашу
группу, но ведь меня отсюда не отпустят!
- Как это не отпустят? - удивился Челышев. - Ведь не с фронта идешь, а на
фронт. Напиши рапорт, и все тут!
- Подавал, бесполезно.
- Не пускают? - Удивлению Челышева не было границ. - А ты знаешь что?
Попросись в отпуск. Мол, хочу поправить свое пошатнувшееся здоровье и все
такое. А я тебя потихоньку натренирую, и ты полетишь вместо Беляева. Идет?
План Челышева мне понравился, и мы принялись за его реализацию.
Отпуск мне дали охотно, тем более, что стоял февраль. Погода по трассам
была плохая, и самолеты почти не летали.
Несколько дней я вместе с бортмехаником (он же и радист) Ваней
Архангельским возился возле своего самолета. Изучал его до последней
заклепки и с каждым днем все больше и больше проникался к нему любовью и
доверием.
Самолет и на самом деле был хорош. Удобная, просторная пилотская кабина,
прекрасный обзор, отлично устроенные механизмы уборки и выпуска шасси и
закрылков, и, что особенно меня порадовало, - красиво продумана и
смонтирована доска с контрольными, аэронавигационными и пилотажными
приборами.
Словом, я был по уши влюблен в свою машину, и уже никакая сила не смогла
бы меня от нее оторвать.
Наша подготовка подходила к концу. Осталось опробовать машину в воздухе и,
составив соответствующий протокол о самостоятельном вылете на новой
материальной части, получить в учебно-тренировочном отряде (УТО) отметку в
пилотском свидетельстве, без которой я не смог бы отправиться в путь.
Сделать все это было не так-то легко. Ведь афишировать свое участие в
подготовке к полету никак нельзя. Любой дежурный диспетчер мог бы
поинтересоваться: а какое отношение к этому делу имеет пилот транспортного
отряда Узбекского управления ГВФ? Дошло бы дело до начальства - и плану
нашему конец.
Но все складывалось в нашу пользу: высокая оперативность Васи Челышева,
скверная промозглая погода и моя личная дружба с начальником УТО-старейшим
летчиком Михаилом Хохлачевым. Двенадцать лет тому назад он впервые поднял
меня в воздух на голенастом почтовом самолете и заразил бациллой авиации.
Я зову Хохлачева крестным, а он меня - крестником.
В пасмурный февральский день, под моросящим дождем, Вася Челышев, спрятав
меня в фюзеляже, вырулил на старт для "личной" тренировки. Взлетел. Сделал