"Василий Тихов (Константин Э.Шумов). Смерть Федюни" - читать интересную книгу автора

Василий ТИХОВ

СМЕРТЬ ФЕДЮНИ


Старик Федюня проснулся в тот день очень рано. Так рано, что даже ему,
привычному к утреннему солнцу, в диковинку показался невероятно чистый,
колеблющийся маревом воздух. Стариковские дела вовсе не требовали
подниматься с лежанки, топить печь и варить пишу. Он давно уже не тратил
сил на варево, и печь в почерневшей от времени, но ещё крепкой избе, стыла.
Живность Федюня тоже не держал, а на усадьбе зеленела одна только сиротская
гряда лука. Лук уже пустил стрелки и был горек, как выпекаемый в голодный
год хлеб из жмыха с лебедой пополам. Не было никаких дел у Федюни, и
поднялся он ни свет, ни заря вовсе напрасно.
С божницы строго взирал на него хмурый святой, будто поминал, какие
дела случались в пространстве дома, от стены до стены, от мужицкой до
бабьей лавки. Укоризненно поглядывала на стариковские немочи косившая
Богородица. Сколько помнил себя в этом доме Федюня, она всегда была
такая - со скошенными к носу немного блудливыми глазами. Знать, дрогнула
рука у молоденького богомаза или отозвались вечерние возлияния во славу
Господа молчаливого монаха с сединой в редкой бородёнке - зря возводили
напраслину соседи, ни при чём тут оказался тяжёлый нехороший хозяйкин глаз,
от которого, как считали сельчане, и окривела Матерь Божья. Не ведома
истинная причина этого печального факта, но не она ли изогнула тонкие губы
святого Николая и проборонила его лоб глубокими морщинами? Как знать... А
Богоматерь странно как-то прижимала к себе младенца со старческой складкой
у рта, словно веки вечные должна сохранять новорождённого Христа от
немилосердных иродовых воинов. От их кривых ножей, острых пик и узловатых,
поросших густым волосом рук. Сотни лет минули с той поры, ушли в нежить
служилые подневольные люди с тяжёлыми каменными челюстями, а она всё
сжимает драгоценный свёрточек, укрывает его от лиха, напасти и злого
человека. И не стареет, хотя давно уже сгнили в земле и рассыпались в прах
кости её мучителей; а в том месте поднялись тучные нивы, выгорели дотла,
снова пустили побеги и накормили того, кто пришёл много позже.
Старик пошарил в печурках, надеясь отыскать затерявшуюся ещё на прошлой
неделе пачку "Беломора", но папиросы так и не дались в руки, посмеиваясь,
видно, потихоньку над его бестолочью. Тогда Федюня решился на дурное. Не
так чтобы совсем запретное, но вовсе даже не обязательное. Он старательно
замёл пыль и натрусившиеся откуда-то крупинки махры из-под самого порога.
То же сделал он под окном, смёл с подоконника лёгким крылышком, которым
старуха мазала в далёкой жизни сковороды, и набрал изрядную горсть. Видно,
не случайно попал табак в эти места - сыпала его для своих целей
человеческая рука. А, может, и не она, а страшная, с перепончатыми пальцами
и острыми когтями, заточенными до крайности, чтобы удобнее вонзать в живое
трепещущее мясо и вынимать алое сердце из груди.
Заструился было синеватый дымок под потолком, однако быстро развеялся в
избе - не выдержав тяжёлого взгляда, ушёл на двор старый курильщик. Ведь
курение табака уж никак не приветствовал тот, пострадавший сверх меры за
грехи человеческие, которого так судорожно опекала сейчас его мать. Но и на