"Анна Тимофеева-Егорова. Как нестерпимое стерпеть...(Записки летчика штурмовика) " - читать интересную книгу автора

-Ты вступай, если хочешь, а меня не трожь! Последнюю коровенку на общий
двор не поведу...
Собрание в Жегинях продолжалось. Председательствующий все просил
приступить к записи желающих, но никто первым на этот шаг не решался.
Наконец к столу вышел худой, в рваном полушубке и подшитых валенках
крестьянин и заявил:
-Стало быть, делать нечего - пишите!
К утру записалось в колхоз двадцать с лишним семей. А через две недели,
когда скот и живность начали обобществлять, колхоз распался. Помогло этому
еще и то, что в газетах была напечатана статья Сталина "Головокружение от
успехов". И тут же начались аресты и ссылки кулаков. Откуда только взялись
они в наших-то тверских деревнях? Тогда же образовались комитеты бедноты из
самых ленивых, понятно, бедных крестьян. Я помню несколько показательных
судов в нашей Новской школе, которые проходили по ночам.
Отца моей подружки Насти Рассказовой -Василия Рассказова, - имевшего в
хозяйстве одну корову, одну лошадь и две овцы объявили кулаком, а мою маму,
имевшую к тому времени одну корову, -подкулачницей, потому что она защищала,
как могла, своего соседа Рассказова. "Кулаков" судили, а то и просто без
суда и следствия ссылали невесть куда...
Меня с Настей за невыполнение комсомольского поручения и за "связь с
кулаками", долго не думая, из комсомола исключили. С какой же душевной болью
положила я на стол перед Толькой Гурьяновым, нашим активистом, свой
комсомольский билет! Ему многие возражали, отстаивая нас, но он уперся и
долго читал какие-то цитаты из "Капитала" Маркса. Я стояла поникнув, ничего
не слыша, ничего не понимая. А дома всю ночь писала длинное-предлинное
письмо в обком комсомола, в котором просила разобраться в моем деле,
восстановить меня в комсомоле и строго наказать Тольку Гурьянова...
К окончанию школы в комсомоле меня восстановили. На выпускной вечер мы
с Настей пришли, как говорили у нас в деревне, разнаряженные "в пух и прах".
На нас были черные юбки из "чертовой кожи", белые кофточки из коленкора с
матросскими воротниками, на ногах - прорезиненные тапочки и белые носочки.
На вечере мы пели песни, читали стихи, танцевали. Нас с Настей, как
"морячек", упросили исполнить "Яблочко", и мы с радостью выплясывали, как
умели.
Вместе со свидетельствами об окончании школы всем нам дали рекомендации
на дальнейшую учебу. Меня и Гурьянова рекомендовали в педагогическое
училище, Настю Рассказову - в сельскохояйственный техникум. Никитину,
Милову, Лиде Раковой рекомендовали закончить девятилетку и учиться дальше в
институте.


ПОДЗЕМКА


Но страницы газет звали нас на стройки пятилетки, и почти весь наш
выпуск разъехался - кто куда. Все стремились, как тогда говорили,
участвовать в индустриализации страны. Мы хотели работать и учиться.
В то лето брат Василий с семьей отдыхал в деревне. Маме он помог
накосить сена для коровы, заготовил дров на зиму . Много рассказывал о
Москве, о стройках, о том , что в столице будет подземная железная