"Джулия Тиммон. С огнем не шутят " - читать интересную книгу автора

Лифт остановился. Они вышли в огромном холле и вместе направились к
выходу.
- Сначала мне читала бабушка, - воодушевленно продолжила Ева. - Это
когда я еще не знала букв, была совсем маленькой. Потом я научилась читать,
перечитала все те сказки, которые уже знала чуть ли не наизусть, и упросила
родителей купить мне толстую книгу сказок Африки. "Как появилась луна на
небе", "Живой огонь", "Самба Гана", "Как Гиена, Черепаха и Антилопа делили
добычу"... У меня такое чувство, что я и сейчас смогу пересказать их близко
к тексту.
Бабушка, сказки, размышлял Себастьян, слушая мелодичную болтовню Евы.
За кого эта особа меня принимает? Считает, что я хоть и учился в
университете в то же самое время, что и она, но ничего о ней не знаю?
Ему хотелось сказать что-нибудь жесткое, потому что он терпеть не мог,
когда его водят за нос. Однако странное и неодолимое желание продлить эту
игру на максимально возможное время удерживало от решительных действий.
Пустяки, о которых Ева рассказывала, казались Себастьяну настолько
милыми, а ее присутствие так будоражило кровь, что он, наверное, добровольно
согласился бы стать жертвой колдовства, лишь бы не лишать себя этих
удовольствий.
Когда они вошли в автобус, тот был заполнен только наполовину.
- Сядем сюда? - предложила Ева, кивая на два ближайших сиденья.
Себастьяна обдало жаром, когда он представил, что станет наслаждаться
сафари рядом с Евой, что будет видеть калейдоскоп эмоций, отражающихся на ее
восхитительном лице, ее восторженные жесты - пусть искусно сыгранные, но
настолько неповторимые, дарящие так много волнительных ощущений. Он
кашлянул, боясь своим видом выдать одолевающие его глупые мысли, и кивнул.
Ева села у окна и поежилась от нетерпения.
- У меня даже мурашки бегают по коже, - пробормотала она, обращаясь
больше к самой себе, чем к Себастьяну.
Он тут же посмотрел на ее обнаженные руки, которые и впрямь покрылись
сейчас пупырышками. От осознания того, что и у Евы Корнер, как у всех
остальных людей - красивых и уродливых, состоятельных и бедных, - от
предвкушения чего-то волнительного по коже бегают мурашки, у него почему-то
екнуло сердце.
Ничего не ответив на ее слова, Себастьян сел рядом и, чтобы чувствовать
себя уверенным или, по крайней мере, казаться таковым, откинулся на спинку
кресла и сцепил пальцы на коленях в замок, Ева повернулась к нему, счастливо
улыбаясь.
- Когда приеду домой, наверное, долго еще не буду верить в то, что
побывала в Кении.
Потом, когда осознаю, что это правда, стану самой себе завидовать. Со
мной подобное иногда случается.
Сомневаюсь, мелькнуло в, голове Себастьяна. Но ему тут же захотелось
отмахнуться от своих злых мыслей, отрешиться от сарказма и недовольства.
- Я тоже порой завидую самому себе, - ответил он. - Например, когда
прихожу на работу прекрасно выспавшимся и вижу измученные и заспанные
физиономии сотрудников.
Ева рассмеялась.
Вообще-то Себастьян ни разу в жизни без уважительных причин не являлся
на фирму позднее установленного для всех времени, хоть и мог себе это