"Джулия Тиммон. С огнем не шутят " - читать интересную книгу автора

тогда Себастьян любовался ею молчаливо задумчивой.
Вообще сложно было представить, что какое-нибудь из состояний может
сделать ее менее прекрасной, хоть на самую малость испортить ее
поразительную красоту. Себастьян не сомневался, что и в гневе, и в
страдании, и в печали она так же хороша, как и в веселье, в мечтательности,
в радости, в беззаботности.
Ему не терпелось увидеть ее и на фоне тысячи розовых фламинго, и
посреди саванны и акациевых лесов Масай-Мары, и в необычной обстановке
масайской деревни. Он мечтал сфотографировать ее во всех этих местах, а
потом любоваться снимками и с радостью вспоминать о своих умопомрачительных
африканских каникулах.
В особенности большое удовольствие доставляли ему мечты о последних
днях сафари - о совместном с Евой отдыхе в очаровательной древней Момбасе,
на побережье Индийского океана.
Когда он воображал себе Еву идущей по узким улочкам мимо мечетей и
индуистских храмов, или нежащейся на мелком белом песке, или кормящей хлебом
разноцветных рыбок, у него по коже пробегала сотня мурашек, а в носу приятно
пощипывало...
Этот день запечатлелся в их памяти днем согласия, дружбы и сотни новых
ярких впечатлений от поездки по Самбуру. Себастьян, принявший твердое
решение наслаждаться обществом Евы - такой, какой она была здесь, -
чувствовал себя с ней все более и более уверенно. Ева, привыкнув к его
компании, держалась еще естественнее и совсем не робела перед ним, как
накануне вечером.
Ужин прошел в бурном обсуждении увиденного за день. В бар они решили не
ходить, так как завтра предстояло слишком рано встать и следовало выспаться.
Себастьян проводил Еву до ее бунгало, и несколько секунд перед
расставанием они молча смотрели друг другу в глаза. Ему безумно хотелось
повторить вчерашний поцелуй, а еще больше - взять ее на руки и унести к себе
в спальню, чтобы замучить перед сном ласками и осыпать нежными словами, а
наутро, перед поездкой в Накуру, проснуться с ней в одной постели и вместе
порадоваться наступлению нового дня...
Но он почему-то не решался даже дотронуться до нее. Стоял как
завороженный, утопая в бархатисто-черном омуте ее глаз.
И тут Ева, порывисто обхватив его руками за шею и быстро чмокнув в
губы, повернулась, торопливо взбежала на террасу и скрылась за дверью.
Глядя на бесконечное множество невиданной красоты розовых птиц, слушая
хлопанье их крыльев и плеск воды, Себастьян думал о том, что неизвестно за
какие заслуги попал вдруг в настоящий рай.
О чем размышляла в этот момент Ева, он не знал, но догадывался по
выражению ее раскрасневшегося от наплыва эмоций, озаренного розовым светом
лица, что их мысли примерно совпадают.
Ева пребывала в столь сильном волнении, что не могла ни
жестикулировать, ни говорить, ни улыбаться, ни смотреть на Себастьяна.
Однако о его присутствии ни на миг не забывала, так как то и дело нащупывала
рукой его руку и крепко сжимала.
В какой-то момент ошалевший от избытка пьянящих чувств Себастьян нагнул
голову и с особой нежностью поцеловал Еву в висок. Ее реакция -
мечтательно-довольная улыбка и прикосновение тонких теплых пальцев к его
руке - так его тронула, что ему вдруг захотелось плакать. Такого не