"Александр Титов. Никиша (Повесть) " - читать интересную книгу автора

Джонушка! Вон ты каков морячок... Мине хотелося жить, я от смерти
схоронилси. Люди, кто похитрей, в тылах служили, на складах - они видели
счастливую небу и настоящую жизню, хорошие награды получили...
А я - нищая душа, мине ничаво, акромя жизни, не хотца..."

ИЗВЛЕЧЕНИЕ НА СВЕТ

Лет двадцать назад, в марте, когда солнце начало снег притапливать,
приехал в деревню желтый милицейский "уазик", называемый в народе
"козлом". Вышел маленький милиционерик с папкой под мышкой, зашел в
хату под соломенной крышей, почти не пригибаясь в дверях, и что-то сказал
Грепе, указывая пальцем то на погреб, то на какую-то бумагу.
Затем прошел к погребу, поднял покоробившуюся заплесневелую крышку:
вылазь, дед!
Никиша послушно карабкался вверх по осклизлой деревянной лесенке.
Милиционер хотел помочь ему поскорее выбраться наверх, дернул за
воротник тулупа и оторвал его - нитки, некогда прочные, сгнили в погребной
сырости. Вывел наружу. Дезертир шел и спотыкался - яркое весеннее солнце
ослепило его. Милиционер с какой-то озорной и в то же время виноватой
улыбкой провел дезертира по улице, чтобы все видели, каков он есть на самом
деле. Придерживал его за рукав провонявшего тулупа, чтобы тот не упал в
колею, по которой мчался мутный бурливый ручей. Старик настолько ослаб, что
готов был лечь в грязный дотаивающий сугроб. Видя такое дело, милиционер
вернул
Никишу в дом, посадил на лавку и сказал: живи здесь, никто тебя не
тронет и никому ты больше не нужен!
Кто-то из деревенских отдал старику детское пальто в розовую клетку с
искусственным воротником. Никиша отходил в нем до лета, пока не достал себе
настоящую военную шинель, брюки-галифе и сапоги приобрел за бутылку
самогона.
Погреб остался прежним, в него даже заглядывать страшно: в темноте
белеют доски, накрытые остатками сгнившего тряпья, в углу бочка из-под
капусты, кучка картошки с фиолетовыми ростками.
Никиша интересуется новостями. Провода радио в деревне порвались,
телевизора в доме нет. Старик ходит в колхозную мастерскую, где трактористы
чинят инвентарь, спрашивает механизатора по прозвищу
Профессор (так его прозвали за то, что он читает газеты и книжки):
скажи, Профессор, где Чечня и что там творится? Как поживает товарищ
Сталин?
- Сисиня! - передразнивает его Джон, который тоже заходит ближе к обеду
в мастерскую: механизаторы делятся с ним кусочками сала, иногда подносят
выпить, если есть чего. Дезертир - единственный человек в деревне, которого
Джон любит и умеет дразнить. Ему он показывает свой огромный, в белесых
пятнах язык.
- Чаво? - Никиша сердито приставляет ладонь к зеленому лохматому уху
- он готов всех выслушать, лишь бы понять, что творится на этом свете.
Слышит неважно и совсем ничего не понимает.
Профессор пренебрежительно машет рукой: ты, дед, совсем сбрендил.
Сейчас война другая, не с вашими танками и пушками - из-за угла
террористы стреляют, взрывают с помощью хозяйственных сумок.