"Владислав Андреевич Титов. Ковыль - трава степная " - читать интересную книгу автора

Сибири, взяла перевод и теперь учится в соседнем институте, о чем и
написала ему в письме.
- Да, - так же тихо ответила она.
- Ты помнишь школьный бал? - спросил он.
Она посмотрела на него снизу вверх, застенчиво улыбнулась:
- Очень хорошо.
- И я очень, - сказал он. - Я все твои письма берегу.
- И то, последнее?
- И то. - Он отвернулся.
- Не надо его беречь... пожалуйста.
- Почему?
- Я была не права. - Она опять улыбнулась.
Их взгляды встретились. Женька хотел спросить: "Так ты по-прежнему
любишь меня?" - но не решился. Наташа опустила голову, и он с высоты своего
роста видел только ее белый лоб, кончик вздернутого, курносого носа и
влажную, с ямкой посредине нижнюю губу.
- Почему ты переехала?
- Папу перевели, - ответила она.
- Там хорошо, в Сибири? - спросил он и подумал: "Наверное, целовалась
там с парнями".
- Очень. - Наташа опять засмущалась.
"Точно. Целовалась", - с непонятной злостью подумал он и почувствовал,
что готов убить того незнакомого парня, осмелившегося поцеловать ее, его
Наташку.
- Там холодно? - спросил он и отвел взгляд в сторону. "И так же, как
меня тогда, в саду, обнимала, наверно".
- Почему холодно? Почти так же, как здесь.
- Отсюда тоже уедешь?
- Нет. Больше я никуда не поеду.
- А если отца переведут?
- Ну и пусть! Я останусь одна! - решительно сказала она, глядя ему в
глаза.
Потом танец кончился, и Женька, отпустив ее, потерял.
Увидел он Наташу снова уже перед самым концом вечера. Они опять
танцевали вместе, и она уже чаще заглядывала ему в глаза, встречала его
взгляд и смущенно опускала голову...
Так они вновь встретились.
Он вспомнил их встречи в тихом институтском скверике, поцелуи в
подъездах, их жаркие споры, сердечные признания и мечты. Все свои знания,
все силы, всю свою жизнь они посвятят служению людям. Счастье казалось
таким близким и легкодостижимым. И было так приятно целоваться втайне от
всего мира и мечтать о счастье...
...Жена стучала кулаком по столу и требовала немедленно пойти и
отказаться от этого дурацкого пятого участка.
"Все равно я прав, - неожиданно спокойно подумал Евгений. - Пусть себе
кричит!" И будто закрыл на крепкий замок свою душу от Наташки...
Далеко в ночи заржала лошадь. Кудряшов очнулся от воспоминаний, встал
и прислушался. Эхо метнулось от болота к болоту, прокатилось по Волчьему
логу и потерялось в степи.
"Табун у ближнего болота... Интересно, кто в ночном? Если дядя Миша,