"Татьяна Толстова. Коричневый Предел. Там, где зимуют раки" - читать интересную книгу автора

месте, нарушили мощнейший магический обряд. Я лишен магии, вернее основной
ее составляющей. Все, на что хватает сил - это разговаривать с тобой".
Чем больше проходит времени, тем сильнее я сомневаюсь в здравии
собственного рассудка. А вдруг именно так сходят с ума? Посторонний голос в
голове, разговоры с невидимым другом? Все произошедшее так реально и так
неправдоподобно... Драконы, маги, межпланетные полеты - расскажи кому, и
диагноз поставят сразу. Если бы раньше мне кто-то поведал подобную историю,
то я однозначно покрутила бы пальцем у виска. Потому и молчу как рыба о том,
где была и что делала.
И все такие голос Феликса помогал мне верить и надеяться на перемену
событий. "Безнадежность - удел неверящих", - сказал Кор, и я запомнила его
слова навсегда. Пока есть надежда, есть шанс.
"Вы только посмотрите на эту даму! - возмущался Меч, слушая мои
размышления, - радоваться надо, что вместе остались, а она нюни распускает".
Действительно, обычно Феликс покидал тело Хранителя, когда тот по тем
или иным причинам расставался с Коричневым миром. В нашем же случае все
пошло иначе. Меч не покинул свои ножны, но и доставать я его не могла. А так
хочется провести ладонью по его мерцающей стали, ощутить тяжесть Меча в
руке.
Коричневый мир изменил меня, мои привычки и характер. Я стала более
сдержанной и замкнутой. И в сложившейся ситуации больше всех повезло бабе
Нюше. В первое время она никак не могла привыкнуть к тому, что я не реагирую
на ее нападки и обращаюсь к ней не иначе, как Анна Ивановна. Старушка
пыталась провоцировать на скандалы всеми возможными способами: то насыплет
мне в суп полпачки соли, то испачкает кетчупом кухонное полотенце. Фантазия
у нее богатая. Вот бы взять ее с собой в Коричневый мир... Я думаю, что Анна
Ивановне там понравится. Особенно в Тармане. Наверное, так и сделаю, когда
найду способ вернуться туда.
Вообще-то она оказалась милой старушкой. Как-то зимним вечером, я
сидела на кухне без света. Анна Ивановна стояла в дверях и пыталась
провоцировать на скандал. Мне было настолько плохо, что все ее колкости и
ругательства пролетали мимо. Глядя в окно на заснеженный город, я
потихонечку пела песенку дракончиков. Слезы готовы были сорваться с ресниц,
но Коричнева Леди ведь не плачет... Я даже не заметила, как старушка
замолчала и присела рядом.
- Прости меня, ладно? - шмыгая носом, произнесла она.
- За что? - не поворачивая головы, спросила я.
- За все.
Мы сидели рядом - две одиноких, битых судьбой женщины. Я - брошенная
матерью, она - брошенная на произвол судьбы детьми.
- Понимаешь, Ниночка, - Анна Ивановна впервые назвала меня по имени, -
в нашей жизни как ведь все устроено: если не ударишь первой, то ударят тебя.
Всю жизнь я только с этим и сталкивалась. Как говориться - бей своих, чтобы
чужие боялись. Или ты подомнешь под себя, или тебя сломают.
- Анна Ивановна, а как же принцип: как ты относишься к людям, так будут
относиться и к тебе?
Старушка то ли кашлянула, то ли вздохнула.
- Нет такого принципа, девочка, нет. Мир жесток и беспощаден к слабым.
Выживает только тот, у кого есть зубы и когти.
Соседка говорила с такой уверенностью в правоте своих слов, что я