"Юрий Медведев. Раба до скончания времен (КЛФ)" - читать интересную книгу автора

лазерный академик, не веря своим глазам, приказал оператору нацелить
мортиру на НШ, поближе к краю, чтоб не задеть мертвеца: да неужто и в
прозрачный легкий материалец лазер не вгрызется?
После выстрела с НШ ничего не произошло, однако на лбу мужчины в
комбинезоне вспух кровавый молниевидный излом: скорее всего, лазерный пучок
из-за внутреннего преломления изогнулся, исказился и впился в
инопланетянина, который оказался пребывающим в анабиозе, ибо закрыл рукою
рану.
Эксперимент с лазерной стрельбой фиксировался, как положено, четырьмя
видеокамерами. И все четыре бесстрастно засвидетельствовали: через
семьдесят секунд после рокового выстрела и НШ, и НО разом окутались
непроницаемой тьмой, а когда тьма - еще через минуту - рассеялась,
бесценные для отечественной науки объекты исчезли - беззвучно, как
привидения.
Выслушав доклад о невероятном ЧП, генсек заподозрил какой-то очередной
гнусный подвох, но когда просмотрел все четыре видеозаписи, пробормотал в
глубочайшем унынии:
- Напрасно. Напрасно мои суслики из отдела агитации и пропаганды
талдычат, что ни Бога, ни дьявола нет. Вот он - дьявол! - И трижды
перекрестился.


VII. Не поглотит навеки тьма...

Поздним вечером я позвонил Гернетам - они оказались уже на Корсике. К
видеотелефону подошла Жанна - в васильковом халате с капюшоном.
- Спасительница Капитана, я получил твое ночное послание. Благодарю,-
сказал я.- Ты непредсказуемая женщина. Но скажи: почему решилась поделиться
со мною событиями сорокалетней давности?
- Все эти годы, Геркулес, я по-настоящему любила лишь тебя. Одного тебя.
И нашего с тобой сына. Неродившегося.
- Нашего сына, Жанна?
- Помнишь, я говорила, перед поездкой на Алтай, но ты не поверил. Любящие
женщины не ошибаются, Ники. И Капитан-космостроитель это мне подтвердил.
Прошлой ночью.
- Ты снова повидалась с Капитаном? Где?
- Во сне. Перед тем как приснилась тебе. С помощью космостроителей.
Я молчал.
- О чем призадумался? - спросила она.
- О том, что любишь ты меня в другом времени. Тогда оно было густое и
тягучее, как мед. И солнце почти не двигалось в небе. И ночи длились
бесконечно. И волосы твои пахли медом.
- А твои, Геркулес, травою. Помнишь?
- Ничего не помню. Ничего. Для меня - то время истаяло, как свеча.
- Но почему?
- Потому что стал другим. Ничтожеством, погрязшим в чужих дрязгах.
Жанна вздохнула.
- Не суди себя так строго, Ники. Не суди. Я знаю: ты все делаешь ради
общего нашего спасения. Я горжусь тобою... Пойми: любой в жизни оступается.
Даже я, вроде бы праведница из праведниц, изуродовала себе молодость.