"Игнатий Потапенко "Во тьме времен" (История, случившаяся в 2912 году) (TM N 6/1995)" - читать интересную книгу автора

кассы, основывал больницы и просто раздавал деньги тем, кто в них
нуждался. Вся Америка была застроена созданиями его бесконечно доброго
сердца.
...Когда, наконец, до него дошла очередь и он вошел в приемный кабинет,
он успел сказать только одно слово:
- Сердце...
Видно, знаменитые специалисты страшно дорожили каждой секундой.
Тотчас же к нему бесшумно подкатила низенькая, необыкновенной белизны,
изящная кушетка и, точно какая-то невидимая сила, осторожно, мягко
подхватила его на воздух и уложила на кушетку лицом кверху.
Специалист-ремонтатор приподнял его платье и быстрым и ловким движением
пальцев, без помощи ножа и каких бы то ни было инструментов, раскрыл его
грудь и вынул оттуда сердце, и при этом не пролил ни одной капли крови.
Он положил сердце Чернчайля в стеклянный ящик, на котором был начертан
№ 102489, означавший число сердец, подвергшихся уже ремонту в тот день.
Такой же точно номер прикрепил к кушетке, надавил какую-то кнопку, и
кушетка вместе с неподвижно лежавшим на ней Чернчайлем исчезла. В то же
мгновение в кабинет уже входил следующий клиент.


Сердце министра

Главный министр государства, после целого дня непрерывных
государственных дел, вернулся домой около двух часов ночи, имея в виду в
тот же момент приняться за спешные, не терпевшие ни минуты промедления
дела, и в эту минуту почувствовал себя нездоровым.
- Черт возьми, - с досадой произнес он древнее русское ругательство,
смысл которого давно уже был потерян. - Я не в первый раз уже чувствую,
что сердце мое переутомлено и требует основательного ремонта. Придется
прервать течение государственных дел часа на два.
Это причинит государству около сотни миллионов убытка, но сердце
главного министра стоит гораздо дороже.
И сказав это, он тотчас же отправился в "Всеобщий органо-ремонториум".
Вершитель дел целого государства вошел в приемную, как самый обыкновенный
человек, и никто даже не обратил на него внимания. Правда, он был не очень
большого роста, - всего аршин и четыре вершка. Тело его было худощавое, а
в лице не было ни кровинки. Но, казалось, должна бы обратить на себя общее
внимание его голова, не столько своими размерами, сколько формой.
Череп его, совсем гладкий и сплющенный с обоих боков, тянулся на
пол-аршина кверху и назад, постепенно суживаясь в виде конуса. И так как
содержимое его головы представляло очень значительную тяжесть, то ему,
чтобы удержать равновесие, приходилось наклоняться всем своим телом
значительно вперед. Однако эта особенность не вызвала среди
присутствовавших здесь клиентов образцового заведения никакого
любопытства. На него только взглянули и сказали: это государственный
человек.
И это происходило оттого, что у каждого из них, точно так же, как и у
всех остальных представителей человечества, черепа имели особую форму,
сообразно тем занятиям, которые были свойственны им из рода в род. У
одних, занимавшихся торговлей, черепа были плоские, точно срезанные сверху