ЧАСТЬ 1. СВИДЕТЕЛЬСТВО ОБВИНЕНИЯ

ГЛАВА 1. БИБЛЕЙСКИЕ ССЫЛКИ

Главная задача обвинителей заключается в доказательстве того, что Божественно простое повествование Моисея извратить и превратить в свою противоположность, используя аллегорический способ толкования Шестоднева. А для этого требуется доказать, что "и у самого Боговидца Моисея не было мысли считать упоминаемые им «дни» за астрономические 24 часа".[4] Поэтому все сторонники примирения Христа и Велиара не покладая рук ищут доказательств того, что само слово «день» (по-еврейски, Oy — йом) "означало и день, и период времени". Причиной этого, по мнению о. Стефана, было то, что "Книга Бытия написана языком своего времени, языком пастушеского народа, когда понятия людей и их речь были достаточно ограничены. Семитический язык начала второго тысячелетия до Р.Х. был так беден словами, что часто одно слово выражало несколько понятий" И из этого он делает совершенно дичайший вывод. — "Если бы Боговидец Моисей жил в наши дни, то он записал бы то, что ему было открыто Богом, совсем иными понятиями".[5] — Что тотчас вызывает законный вопрос: "кому мы должны больше верить — о. Стефану или Господу, Сказавшему "скорее небо и земля прейдут, нежели одна черта из закона пропадет" (Лк. 16, 17? "

На утверждение о. Стефана замечательно ответил свящ. Константин Буфеев: "Как бы ни казалось кому-либо, что древнееврейский язык "беден словами", элементарная научная добросовестность должна заставить автора подобных заявлений заглянуть в словарь и проверить значение слова «йом». Проделав эту нетрудную работу, всякий может убедиться, что в "Иврит русском словаре" Ф.Л. Шапиро слово «йом», употребляемое в единственном числе, означает «день», но никогда не "период времени". Второе же значение встречается в древнееврейском языке (как и в русском и во многих других языках) лишь во множественном числе, когда «дни» — «ямим» или «омот» — означает «время». Достаточно сравнить с церковно-славянским выражением "во дни оны", тождественным по смыслу с выражением "во время оно". Таких примеров не мало и в светской литературе: тургеневское "во дни сомнений, во дни тягостных раздумий" означает "во время", пушкинское "во дни печальные Великого поста" — также. Во всяком случае, контекст фразы: "И бысть вечер и бысть утро, день един /йом эхад/ (Быт. 1, 5) — никак не позволяет трактовать слово «йом» как "период времени", но однозначно лишь как "день"".

Однако эволюционисты не оставляют попыток найти в Писании случая употребления этого слова в значении, исключающем буквальное его понимание. Сами эти попытки, конечно, являются признаком слабости их позиции. Ведь если бы она была достаточно крепка, не нужно было бы углубляться в длительные и неблагодарные поиски. Но рассмотрим те примеры небуквального употребления слова «день» (в единственном числе), найденные эволюционистами. Наиболее масштабный список цитат «подтверждающих» это мнение приведен еще у А. П. Лопухина и с тех пор ничего более серьезного найдено не было. Вот его слова: "Всем известно, что по-еврейски слово йом может означать и действительно означает во многих местах св. Писания неопределенный период времени (Быт. 2, 4, 17; Лев. 7, 35–36; Втор. 9, 24; 31, 17–18; 32, 7; Пс. 2, 7; Ис. 34, 8; 63, 4; Иер. 46, 10; Иоиль 2, 31; Ам. 3, 14; Зах. 14, 9; Мф. 10, 15; 12, 36; Ин. 8, 56; Рим. 2, 5; 2 Кор. 6, 2)".[6] Сразу стоит заметить, что Новый Завет написан на греческом языке и цитаты из него не могут ничего сказать об том, какое значение имеет еврейское слово «йом», а потому и приведение их доказывает лишь слабость позиции автора!

Эти цитаты можно условно сгруппировать в следующие смысловые кусты:

1. Пророчества о дне Страшного Суда. — Ис. 34, 8; Иоиль 2, 31; Мф. 10, 15; 12, 36; Рим. 2, 5. Здесь не может идти и речи об каком-то безликом и безразмерном периоде, хотя конечно, в день Суда время закончится, но сам конец этот будет вполне конкретным. Так что места эти приведены совершенно напрасно.

2. Указания на один, уникальный день Крестной смерти Спасителя. — Ис. 63, 4; Зах. 14, 9; Ин. 8, 56;[7] 2 Кор. 6, 2 (первое употребление слова «день», а для каждого христианина день спасения действительно именно сейчас, когда мы слышим призыв Бога. Попытка ввести вместо слова «день» — «период» приведет к полной расхлябанности в деле спасения и существенно исказит мысль апостола).

3. Указание на конкретные исторические события. — Смерти души человека в день грехопадения — Быт. 2, 17; день посвящения в священники Аарона и его сыновей — Лев. 7, 35–36; тот день, когда Моисей пришел к старейшинам Израиля после Хоривского Богоявления (Исх. 5, 20–21).[8] Втор. 31, 17–18 говорит про тот день, когда Бог покинет Израиль — он также вполне конкретен (см. Иез.10 и Мф. 23, 38). Предсказывается день битвы между египтянами и вавилонянами — Иер. 46, 10; день разрушения жертвенника в Вефиле — Ам. 3, 14 (ср. 4 Цар. 23, 5).

4. Указание на вечное рождение от Бога Отца Бога Сына, которое не подвластно времени и потому наилучшим образом выражается как вечное «днесь», которое также совершенно не может быть выражено словом «период», иначе мы впадем в арианство — Пс.2, 7.

5. Употребляется множественное число от слова день, что, конечно, во всех языках мира несет в себе требуемое значение «период», но не может служить ни каким доказательством небуквальности понимания Шестоднева — Втор. 32, 7.

Итак во всех цитатах приведенных выше (Быт. 2, 4 мы сознательно не касались, ибо вопрос, что за день подразумевается в этом стихе будет рассмотрен позже) не содержится никаких свидетельств того, что слово «йом» можно понимать в значении неопределенного периода.

Сейчас же стоит заметить, что в еврейском языке, вопреки мнению "православных эволюционистов" существует несколько терминов для выражения слова «период» или «эпоха». Иврит — русский словарь сообщает целых четыре термина для первого слова. Это слова — махазор rOzhm, идав ((это слово имеет также значение "эпоха"), перек qrp, текупах hpVqt. Близким к искомому эволюционистами значению "неопределенно долгий период времени" также обладает слово олам, lO(и слово дор rOd.

И вообще надо заметить, что вопреки утверждению о. Стефана (Семитический язык начала второго тысячелетия до Р.Х. был так беден словами, что часто одно слово выражало несколько понятий), древние языки гораздо богаче новых синонимическими конструкциями и словарным запасом. "Сравнивая лексическую и грамматическую ткань древних и новых языков, мы видим, что их (древних языков) грамматический строй отличается большим многообразием и совершенством".[9] Неужели о. Стефан серьезно считал, что наша речь в конце ХХ века по Р.Х. ушла далеко вперед по сравнению с языком Пятикнижия, книги Иова или книги Иисуса Навина? Неужели создатель 89 псалма не знал подходящего термина для обозначения времени? — Конечно знал. Для обозначения эпохи Моисей использовал слово «олам» (век, вечность, эпоха ср. Быт. 49, 26), а для обозначения дня или суток — слово «йом» (см. Исх.15,18). Так почему же он не употребил в первой главе Бытия слово "олам"? — Очевидно потому, что хотел сказать то, что сказал!

Теперь настал черед рассмотреть вопрос в каком смысле слово «день» употребляется в 4 стихе 2 главы книги Бытия. Для этого приведем сами священные изречения: "Вот происхождение неба и земли, при сотворении их, в то время (букв. "В тот день"), когда Господь Бог создал землю и небо, и всякий полевой кустарник, которого еще не было на земле, и всякую полевую траву, которая еще не росла; ибо Господь Бог не посылал дождя на землю, и не было человека для возделывания земли; но пар поднимался с земли, и орошал все лице земли".(Быт. 2, 4–6) — Эти загадочные слова пусть истолкует не обычный толкователь, а блаженный муж, восклицавший к Создателю: "уменьши мне волны благодати Твоей", прекрасно знавший и язык оригинала, — речь идет о солнцеподобном Ефреме, воссиявшем в Сирии, а ныне лучащемся в небесах. "Всякий, слыша сие, должен разуметь, что, хотя Писание сказало уже о днях творения, об освящении и благословении дня субботнего, но, и по окончании дней творения, снова возвращается к повествованию о начале творения: сия книга бытия небесе и земли, то есть повествование о сотворении неба и земли, в оньже день сотвори Господь небо и землю. Не было еще всякого злака сельного, не прозябала еще всякого злака сельного. Но хотя действительно не были еще они сотворены в первый день, потому что произошли в третий. Однако же в повествование о творении первого дня не напрасно введено слово о том, что сотворено в день третий. Ибо далее говорится, почему не произрастали злаки и травы, и именно потому, что Господь не посылал дождя на землю. Источник же исхождаше из земли и напаяше все лице земли. Поелику все рождалось, как рождается и ныне, из соединения вод с землей; то Моисей хотел здесь показать, что злаки и травы не были сотворены вместе с землею, потому что не сходил еще дождь. Когда же изшел великий источник великой бездны и напоил всю землю; тогда, по собрании вод в третий день, земля в тот же день породила всякий злак… Итак, говорит Писание, из земли изшел источник и оросил все лице земли, и тогда произвела она злаки, траву и произрастания. Сделано же сие не потому, что Бог не мог иначе произвести из земли растения, но Ему угодно было, чтобы растения порождены землею при содействии вод, и Он положил сему начало, чтобы тоже продолжалось и до конца".[10]

Другим возражением выдвигаемым против буквального понимания "дня творения" как суток является утверждение, что раз все Писание пронизано символами, то и здесь идет о том же. "Обычно, когда начинают сравнивать Библейское повествование — пишет о. Стефан (Ляшевский) — с современными научными представлениями о сотворении мира, обращают внимание только на противоречия, совершенно игнорируя время и место написания книги Бытия., например, слово «йом» означало и день, и период времени. Кроме того, религиозный язык Востока даже до евангельских дней был языком символов и образов, что наглядно отражено в евангельских притчах: вряд ли можно быть столь наивным, чтобы под евангельскими «талантами» подразумевать золотые монеты; под пшеницей, которую вышел сеять сеятель — хлебные злаки и т. д. А язык Апокалипсиса разве не есть исключительно язык символов? И язык египетских иероглифов — тоже язык символов. Нет ничего удивительного в том, что и Моисей пишет языком своего времени, тем более, что народ израильский тогда только вышел из Египта, где жизнь была переполнена символами".

Конечно, во всем Писании есть и духовный смысл (2 Кор. 3, 6.13–18), но "покрывало лежащее на нем, снимается Христом", а не измышлениями "новых богословов", и познать тайны Библии могут лишь святые, будучи озаряемы Автором Ее — Духом Святым, а не "теологи с сигарой", не утруждающие себя следованием Отцам.

Необходимо заметить, что в Библии мы не найдем случая, чтобы историческое повествование было отменяемо символическим толкованием. Если мы будем следовать методу "новых богословов", тогда можно смело отказаться от всей священной истории, ибо она будет перетолковываться по желанию каждого. Так мы дойдем и до отрицания Воплощения и "распятия при Понтийстем Пилате", ибо сам метод не ставит для себя никаких границ своего применения. Святейший Павел пишет по вдохновению Утешителя, не давая любителям аллегорического толкования вводить собственные мнения вместо исторической истины: "мы пишем вам не иное, как то, что вы читаете или разумеете, и что, как надеюсь, до конца уразумеете, так как вы отчасти и уразумели уже, что мы будем вашею похвалою, равно и вы нашею, в день Господа нашего Иисуса Христа". (2 Кор. 1, 13–14). Св. прав. Иоанн Кронштадтский так пишет тем, кто подобно современным православным эволюционистам, сомневается в буквальном смысле Священного Писания: "Когда усомнишься в истине какого-нибудь лица или события, описываемого в священном Писании, тогда вспомни, что все священное Писание богодухновенно есть (2 Тим. 3, 16), как говорит апостол, значит истинно и в нем нет вымышленных лиц, басней и сказок, хотя есть притчи, а не собственное сказание, где всякий видит, что идет речь приточная. Все слово Божие есть единая истина, целостная нераздельная, и если ты признаешь за ложь одно какое-нибудь сказание, изречение, слово, ты погрешишь против истины всего священного Писания, а первоначальная истина есть Сам Бог. Аз есмь истина (Ин.14, 6), говорит Господь; слово Твое истина есть (Ин.17,17), говорит Иисус Христос Богу Отцу. — Итак, все священное Писание почитай истиною: как о чем говорится, так то и было, или бывает".[11]

По этому поводу совершенно справедливо пишет Ю. Максимов: "Сам по себе аллегорический метод толкования с точки зрения Церкви не является чем-то безусловно порочным. И авторитетом Церкви засвидетельствовано, что некоторые места Писания вполне допускается понимать аллегорически (например, некоторые тексты Ветхого Завета, посвящённые перечислению имущества и т. п.), некоторые следует понимать преимущественно аллегорически (например, Книгу Песнь Песней), но некоторые понимать в аллегорическом смысле категорически запрещено (например, описание Крестных Страданий). И сказание о творении мира православное предание[12] относит к последней группе: "Никто не должен думать, что шестидневное творение есть иносказание; непозволительно также говорить, будто бы… в описании сем представлены одни наименования или ничего не означающие, или означающие нечто иное (св. Ефрем Сирин)".[13] Св. Василий Великий говорит: "Известны мне правила аллегории, хотя не сам я изобрёл их, но нашёл в сочинениях других. По сим правилам иные, принимая написанное не в общеупотребительном смысле, воду называют не водою, но каким-нибудь другим веществом, и растению и рыбе дают значение по своему усмотрению, даже бытие гадов и зверей объясняют сообразно с своими понятиями, подобно как и снотолкователи виденному в сонных мечтаниях дают толкования согласные с собственными их намерениями.[14] А я, слыша о траве, траву и разумею, также растение, рыбу, зверя и скот, всё, чем оно названо, за то и принимаю, ибо не стыжусь благовествования (Рим 1:16)… Сего, кажется мне, не уразумели те, которые по собственному своему разумению вознамерились придать некоторую важность Писанию какими-то наведениями и приноровлениями. Но это значит ставить себя премудрее словес Духа и под видом толкования вводить собственные свои мысли".[15] Характерно, что даже св. Григорий Нисский, который в целом в своей экзегезе отдавал явное предпочтение аллегорическому методу, в своём «Шестодневе» старательно избегал его ".[16]

Премудрейший Иоанн Златоуст предупреждает тех несчастных, которые пытаются ввести свои мысли под видом толкования Писания: "Не верить содержащемуся в Божественном Писании, но вводить другое из своего ума, это, думаю, подвергает великой опасности отваживающихся на такое дело" и действительно опасности большей просто не существует. Ведь идет о вечном мучении в пламени огня вместе с нечистыми духами, как бы это не казалось смешным мнимым мудрецам! Не даром тот же богоподобный Златоуст восклицает о предшественниках современных «православных» эволюционистов: "Но он не верит Писанию? Так отвратись от него, как от неистового и безумного. Кто не верит Создателю вселенной и как бы обвиняет истину во лжи, тот какое может заслужить какое-либо прощение? Эти люди имеют притворный вид и, надевая личину кротости, под овечьей кожей скрывают волка. Но ты не обольщайся, а еще более возненавидь такого по тому самому, что он пред тобой, таким же рабом, притворяется кротким, а против Владыки всего — Бога воздвиг брань, и не чувствует, что идет против собственного спасения".[17] Стоит этот совет использовать и православным христианам при встречах с теистическими эволюционистами. — Ведь они дерзают нарушать повеление мудрейшего царя Соломона: "Всякое слово Бога чисто, Он — щит уповающим на Него. Не прибавляй к словам Его, чтобы Он не обличил тебя, и ты не оказался лжецом" (Притч. 30, 5–6)

Следующий библейский аргумент против буквального понимания Шестоднева сформулирован также о. Стефаном Ляшевским: "Да и у самого Боговидца Моисея не было мысли считать упоминаемые им «дни» за астрономические 24 часа, так как вопрос о дне и ночи в современном понимании возник лишь на четвертый день творения. И сказал Бог: "да будут светила на тверди небесной для освещения земли и для отделения дня от ночи. Светило большое для управления днем и светило малое для управления ночью" (Быт. гл.1, 14 16). Здесь ясно говорится о появлении дня и ночи, следовательно, употребление слова «день» при описании первых трех дней, а также слова «вечер» и «утро» являются только лишь символической формой изложения". Этот аргумент, который также можно назвать смердяковским, чрезвычайно часто употребляется сторонниками теории дня-эпохи, причем даже теми, кто готов признать во всем остальном ошибочность эволюционизма и правоту святоотеческого учения о сотворении мира. Однако само это положение содержит внутреннее противоречие. — Ведь если сотворение Солнца и Луны в четвертый день приводит к тому, что начиная с четвертого дня в описании Творения должно понимать буквально, то, во-первых, почему это специально не обговаривается в самом тексте и зачем употреблять здесь столь двусмысленный термин? А во-вторых, если принять это объяснение, тогда в пропасть летит вся внешне красивая попытка согласования теории эволюции с христианством. Ведь, если начиная с четвертого дни Творения нужно понимать как обычные сутки, тогда все процессы видообразования животных и появления человека заняли лишь несколько часов. А это, конечно, может произойти только благодаря чуду Всемогущего Бога. А раз так, тогда все формы эволюционизма оказываются ложной неоязыческой выдумкой. Но если это так, то зачем было заводить весь этот сыр-бор! Неужели растения, моря и свет более сложны, чем животные и человек, и, в отличие от последних, нуждаются в миллионах лет для своего образования? С этим, насколько нам известно, не согласиться ни один ученый, да что ученый, даже просто думающий человек.

Впрочем сам о. Стефан поступает совершенно не логично, ибо и после описания четвертого дня (который у него соответствует каменноугольному периоду и объясняется не как сотворение светил, а как просто разгнание первобытных облаков) он продолжает понимать дни Творения как миллионы лет эволюции (которую он, впрочем понимает на манер Гоулдовской теории "небезнадежного урода"). Но если быть более последовательным и стараться не забывать того, что написал на предыдущей странице, тогда у сторонников дня-эпохи действительно возникает проблема с этим текстом. Ведь, как признает и о. Стефан, здесь по отношению к суточному кругу управляемому Солнцем и Луной употребляются те же слова «день», "вечер" и «утро», что упоминаются и в отношении предполагаемых «дней-периодов», так что для этих несчастных существует только две возможности. — Или вообще отказаться от попыток как-то связать Шестоднев с нашим миром (возможно это или путем еп. Василия, относившего его к описанию сотворения того мира откуда ниспал Адам, или честно сказать, что это просто еврейские сказки и, как следствие, отказаться от исторического христианства), или смиренно признать святоотеческое понимание книги Бытия и отбросить все языческие басни.

Но надо ответить и по сути вопроса. Действительно, по учению всех святых Отцов, основанному на словах Писания день и ночь возникли раньше солнца и луны, и измерялись они не их движением, а разливанием и свертыванием света (по словам свят. Василия Великого и преп. Ефрема). Свят Григорий Нисский говорил, что суточный круг существовал благодаря движению света: "Посему и говорит: и нарече Бог свет день, а тьму нарече нощь (Быт. 1, 5). Поелику светоносная сила естественно не могла оставаться в покое, когда свет проходил верхнюю часть круга, и стремление его было в низ, то при нисхождении огня лежащее выше покрывалось тенью, потому что луч вероятно омрачаем был естеством грубейшим. Потому удаление света наименовал Моисей вечером, и когда огонь опять поднимался с нижней части круга, и снова простирал лучи к верхним частям, происходящее при сем нарек он утром, наименовав так начало дня".[18]

В самой постановке этого вопроса в очередной раз проявляется наша оторванность от православного Предания. Все святые Отцы прекрасно знали это видимое противоречие и с удовольствием подчеркивали его в своей полемике с поклонниками светил. Суть их объяснения было то, что Бог создал сутки до солнца, чтобы не думали будто оно творец дня. Также они объясняли сотворение до светил растений. Светила же являются не причиной существования суточного круга, а лишь его управителями (см. Пс. 135, 9). Управитель же не может стать таковым до появления того, чем он должен управлять. Это толкование стало общепринятым в святоотеческом богословии. Особенно его подчеркивал Златоуст и свят. Папа Лев. Подробнее их цитаты будут приведены на своем месте свидетелей защиты.

Но, конечно, наиболее часто в защиту этого ложного мнения приводятся две цитаты — из 89 псалма и 2 послания св. апостола Петра.

"У Господа один день, как тысяча лет, (здесь они обычно останавливаются — С.Д.) и тысяча лет как один день" (2 Петр. 3, 8).

— Даже невооруженному глазу видно, что здесь идет речь не о днях творения, а о вечности Божией, не изменяющейся из-за течения реки времени и не подвластной ее водам, благодаря чему Бог может весьма долго ждать покаяния грешника. Об этом же говорит и следующий текст:

"Пред очами Твоими тысяча лет, как день вчерашний, когда он прошел, и как стража в ночи" (Пс. 89, 5).

Здесь также «забывается» вторая часть цитаты, благодаря чему теряется смысл этих слов. Если так понимать Библию, то получится, что и Христос пришел к ученикам по морю не в 4 стражу ночи, а в 4 ночное тысячелетие (Мф.14,25), да и воскрес Он не в третий день, а в третью эпоху! Очевидна порочность подобных толкований Писания!

С другой стороны даже буде мы признаем, что здесь идет речь о днях Творения, который будто бы действительно длились по тысяче лет, то тогда и это ничем бы не помогло сторонникам эволюции. Ведь срок в 6000 лет явно недостаточен для самопроизвольного появления всего многообразия жизни (а ведь даже растениям из этого срока достается только 4000 лет, а морским и сухопутным тварям соответственно по 2000 и 1000 лет)! Так что само это уже аллегорическое толкование нуждается в новом перетолковании, для которого обоснования от Писания, даже столь слабого, еще не предложено. Итак здесь мы имеет двойную аллегоризацию крайне извращающую весь текст!

Но давайте посмотрим, как понимают эти слова богомудрые Отцы, толкование которых является для всех православных образцовым (ср. 19 правило Трулльского Собора). Святитель Иоанн Златоуст, толкуя книгу Псалмов, пишет: "Пророк ясно указывает на долготерпение Божие, в силу которого Бог дал людям возможность покаяния, и тысячу лет считает за один день, который уже прошел, — и не только за один день, а даже как ночную стражу; день — время большое… потому что ночь делят на четыре стражи. Итак, Бог не прекращает Своего долготерпения в течение всей жизни человека, потому что и тысяча лет для Него считается кратчайшим временем, и притом — не настоящим, а уже прошедшим".[19] Мы видим, что эти уста Святого Духа не видели здесь указания на дни Творения, на которые Моисей указывает в предыдущих стихах. Подобным образом понимает эти слова и блаж. Феодорит Киррский: "Говорит же пророк, что жизнь человеческая кратка и крайне болезненна; а для Тебя Присносущнаго и вечного и тысячелетие равняется одному дню, лучше сказать малой части ночи, так как те, кому вверялась ночная стража, делили ночь на четыре части. Так в четвертую стражу и Господь приходил к апостолам".[20] Подобным образом объясняет этот псаломский стих и преп. Евфимий Зигабен: "Это сказано также в доказательство вечности Божией… Не так у Бога считается тысячелетие, как у нас прошедший день или четвертая часть ночи, поелику самые годы всегда протекают, а Бог неизменен и вечен".[21] Некоторым исключением из этого ряда толкователей является святитель Афанасий, но и он ничем не поможет сторонникам эволюции: "Разумеет время подзаконного служения, в которое наипаче процветали израильтяне, по сооружении Божественного храма. Ибо от Соломона, создавшего дом, до осады, бывшей после честного Креста, исполнилась тысяча лет. Но эта тысяча лет вменена пред Тобою в день един или, лучше сказать, в малую часть дня. Справедливо же уподобляется ночи время, предшествовавшее пришествию Спасителя; потому что все люди пребывали во тьме и смятении, так как не воссияло еще для них Солнце правды".[22] Итак мы видим, что в словах 89 псалма святые Отцы вовсе не видят того смысла, который хотели бы увидеть там сторонники эволюции. Также обстоит дело и со словами апостола Петра, который сам цитирует разбираемое место Писания. Вот как понимает это место из соборного послания ап. Петра блаж. Феофилакт Болгарский, подведший итог святоотеческой экзегезе 1 тысячелетия: "Заключив слово о кончине века, что она непременно будет и будет чрез огонь (что все и мы пространно объяснили), апостол перешел к протяжению времени кончины мира и говорит, что не медлит Господь исполнением обетования, как некоторые почитают то медлением, но долготерпит, ожидая спасения нашего и полноты имеющих спастись, и что пред Ним, бесконечным, ни какое время не продолжительно, но что у Него и тысяча лет как один день, даже, по словам Давида, нет и множества дней, ибо он так говорит: тысяча лет в очах Твоих, Господи, как день вчерашний, который прошел, и как стража в ночи (Пс.89, 5). Когда тысячу лет уподобляет страже ночной, сим показывает самый краткий срок. А ночь делится на четыре промежутка. Так Господь, по сказанию Евангелия (Мф. 14, 25), предстал священным апостолам в четвертую стражу ночи".[23] Так что, если следовать 19 правилу Трулльского Собора, то должно признать, что толкование этих библейских стихов эволюционистами должно признать полностью несостоятельными из-за того, что оно входит в противоречие с согласным учением святых Отцов.

Впрочем нам надо несколько утешить эволюционистов. Не они первые выдумали теорию дня-эпохи. Еще в третьем веке этого мнения придерживался еретик Ориген. Вот что пишет об этом заблуждении священномученик Мефодий Патарский: "Ориген, после многих баснословий о вечности вселенной, прибавляет и следующее: и так не со времени Адама, как говорят некоторые, не существовавший прежде человек создан тогда впервые и вошел в мир; равно и мир не за шесть дней до сотворения Адама начал твориться. Если же кому угодно будет не соглашаться с этим, тот наперед пусть подумает, не лучше ли по книге Моисея, принимая ее в таком виде, считать от сотворения мира один день за один век, так как пророческий голос об этом взывает: от века и до века Ты — Бог; ибо пред очами Твоими тысяча лет как день вчерашний, когда он прошел, и как стража в ночи? (Пс.89, 3.5) Если в очах Божиих тысяча лет составляет один день, то от сотворения мира до покоя, до нас, как утверждают опытные в искусстве счисления, составиться шесть дней. Следовательно, говорят, от Адама доселе продолжается шеститысячный год; а в седьмой тысячелетний год, говорят, будет суд; таким образом всех дней от нас до начала, когда Бог сотворил небо и землю, насчитывается тринадцать, прежде которых, по их безумному мнению, Бог, не творив ничего, лишался достоинства Творца и Вседержителя. Если же в очах Божиих от сотворения мира только тринадцать дней, то как же говорит Премудрость у Сираха: песок морей и капли дождя и дни вечности кто исчислит? (Сир.1, 2) Вот что старается говорить Ориген, и смотри, как он пустословит".[24] Мы видим из этих слов Оригена, что и для него принятия дня Творения равных тысяче лет также являются лишь первым шагом к полному отвержению Божественного Откровения, как и для современных «православных» эволюционистов. Как и последние, он стремился согласовать слово Божие с современными ему языческими взглядами, которые, как и нынешние, учили о бесконечно долгом (а в идеале вечном) существовании мира. И результат и первого и у последних вышел аналогичный — отвержение библейского повествования о творении и признание вечности мира. (Впрочем современные эволюционисты обычно не бывают столь последовательны, хотя прот. А. Мень уже имел случай высказаться о том, что христианство ничего не имеет против признания вечности Вселенной и что это вполне можно совместить с признанием Бога Творцом). Однако наблюдая тенденции в современной науке, которая все более и более возвращается к своим магическим истокам и поэтому все тщательнее пытается утвердить свое древнее мнение о вечности Вселенной,[25] мы вполне можем ожидать от эволюционистов и полного признания доктрины Оригена. А это избавит нас от забот, ибо тогда они сами навлекут (если уже не навлекли) на себя анафемы Пятого Вселенского Собора.

Еще одно место приводиться иногда в качестве свидетельства в пользу небуквального понимания Шестоднева. О. А. Кураев пишет: "И в самой Библии есть места, которые предполагают возможность более раннего возникновения звезд по сравнению с землею: "Когда Я полагал основания земли … при общем ликовании утренних звезд…" (Иов. 38, 4–7). В этих словах Господа мир звезд все же предшествует земле".[26] Перед тем, как начать анализ рассмотренного места надо заметить, что данный стих имеет такой вид только в масоретской редакции, которая никогда не была общепринята в Церкви и которая, как показали кумранские открытия, возникла в результате искажения изначального священного текста наиболее адекватно переданного переводом Семидесяти толковников. Этот перевод чаще всего цитируют и авторы Нового Завета (с масоретским текстом совпадает только 4 цитаты из 270), и именно его восприняла в свое богослужение апостольская Церковь.

Но текст 70 в данном месте вовсе не содержит необходимого эволюционистам смысла. Напротив, Господь (по этому переводу) прямо отличает акт создания Земли (стихи 3–6) от акта сотворения звезд: "На чем же столпи ея (земли — с. Д.) утверждени суть? Кто же есть положивый камень краеугольный на ней? Егда сотворены быша звезды, восхвалиша Мя гласом велиим вси ангели Мои". (Иов. 38, 6–7).

Рассматриваемое место используется в качестве паремии, читаемой на Литургии Великого Четвертка (соединенной с вечерней) и поэтому его греческий и славянский вариант имеет чрезвычайно сильное подтверждение. Оно еще более усиливается тем, что именно в этом виде цитируется Пространным Катехизисом, где служит подтверждением истины сотворения ангелов до 4 дня творения.[27] Таким образом церковный вариант данного стиха гораздо предпочтительнее масоретской версии. Тем более, что даже вовсе нецерковные исследователи замечают: "по единодушному мнению специалистов, из всех книг Ветхого Завета Книга Иова является самой трудной для понимания и перевода. Некоторые места из нее по справедливости считают crux interpretum — "крестом переводчиков" и иногда в научной литературе вообще оставляются без перевода, с примечанием "totus dubius" ("целиком сомнителен") и заменяются рядом точек… Необходимо учитывать, что еврейский текст книги в том его виде, в каком он дошел до нас в масоретской редакции, основательно испорчен и, следовательно отличается от первоначального".[28]

Но даже если мы примем за подлинный текст Синодального перевода, то и в таком случае он не послужит на пользу эволюционистам. Приведем эти стихи полностью: "Где был ты, когда Я полагал основания земли? Скажи, если знаешь.

Кто положил меру ей, если знаешь? или кто протягивал по ней вервь? На чем утверждены основания ее, или кто положил краеугольный камень ее, при общем ликовании утренних звезд, когда все сыны Божии восклицали от радости?" (Иов. 38, 4–7)

Здесь мы видим, что созерцая сотворение Земли, подобное построению храма (см. параллельные места) Бога хвалили сыны Божии и ликовали утренние звезды. Можем ли мы считать упоминаемые в таком контексте звезды просто видимыми нами светилами? Очевидно нет, ибо во-первых утренняя звезда одна — Венера, а во-вторых Церковь отвергла лжеучение Оригена, говорившего об одушевленности небесных тел. А раз так, то видимо здесь под утренними звездами подразумеваются те же ангелы, которые в параллельной части стиха называются "сынами Божиими". В этом мы можем увидеть типичный образец библейского стихотворного параллелизма, усиливающего мысль за счет ее повторения в другом виде. Но все же лучше смиренно принять тот текст, который цитировали и Отцы, и приняла Церковь, и который полностью совпадает с повествованием книги Бытия.