"Петр Ефимович Тодоровский. Вспоминай - не вспоминай " - читать интересную книгу автора

и тишины. Вторую неделю снова на передовой, вши заели, кухня приезжает раз в
сутки, в час ночи: перловка, кусок хлеба, рафинад... Зато гоним немца, еще
немного, еще чуть-чуть - пахнет победой... " Не спеша читает, повторяя
особенно важные слова: "люблю", "надеюсь", "держитесь". Потом что-то еще, но
уже про себя.
Так, конечно, долго не могло продолжаться. Ситуация складывалась до
смешного - кто кого пересидит... Даже такой говорун, как Сергей, упорно
молчит, уминая один сухарик за другим. Первым не выдержал я:
- Ну, мне пора! - говорю вставая.
И вдруг открывается дверь, в комнату входит Володя Добров, наш командир
взвода! Вот так чудо!
Наше присутствие ошарашило Доб-рова, но он быстро взял себя в руки,
ведет себя так, словно нет ничего особенного в том, что мы с Сергеем
оказались в этом доме.
- О-о! Так вот вы где окопались, голубчики, - снимает с плеча мешок,
наполненный то ли пшеницей, то ли овсом. Ставит на пол, смотрит на часы. -
Увольнение у вас до которого часа?
- До девятнадцати ноль-ноль, - говорит Сергей.
- А сейчас уже сколько? Опаздываете на тридцать минут. Так что
выметайтесь! - он улыбается, абсолютно добродушен.
А я смотрю на Яну, она явно смущена, на меня не смотрит, надулась...
Зато Эйжбета Даниловна наоборот рада его приходу.
- Зачем это, Володя, - говорит она, а сама сияет.
Мы с Сережей неловко высовываемся, молча киваем, уходим.
- Вас не смущает, что эти мальчики увидели ваш мешок? Что они
подумают? - говорит Эйжбета Даниловна.
- На Сенном рынке можно купить все, что угодно. В том числе и
овес, -сказал Добров.
- Но там и пшеница продается, а вы второй раз овес приносите, -
замечает Яна. Она явно огорчена, на лейтенанта не смотрит. - И вообще...
- Ты что? Подозреваешь меня в чем-то нехорошем? - смеется лейтенант.
- Что ты мелешь?! - вмешалась мать. - Какая нам разница, где Володя
достает этот овес. Тебе ведь нравится овсяная кашка по утрам?!
- Большая разница! - отрезала дочь. Она встала, зашагала по комнате.
Помолчали.
- Вам большое спасибо, но прошу вас, Володя, больше этого не
делать, -говорит Яна.
Эйжбета Даниловна наконец тоже забеспокоилась:
- Конечно, нам это большая подмога, но если, не дай Бог... - и умолкла.
- Вы же без меня... моей, пусть какой-никакой помощи... Как жить-то
будете?
- Будем! - твердо заявила Яна. Эйжбета Даниловна всплакнула:
- Я что-то, Володя, боюсь за вас. Молчат. Долго-долго.
А мы бежим по этой горбатой, заснеженной улочке. Мороз такой, что
кажется будто на небе звезды потрескивают. Сергей впереди, я следом.
- Атвоя голубка не такая уж наивная, как хочет показаться.
Я молчу.
- Маменька просто вспыхнула, когда лейтенант заявился, - иронизирует
Сергей.
Молчу.