"Владимир Токмаков. Детдом для престарелых убийц " - читать интересную книгу автора

орденов) дали неожиданные результаты.
В келье у Одноногого нашли написанные его рукой трактаты, давно
гуляющие по Европе и признанные еретической, бесовской литературой: "О
бессмертии. Практические советы его достижения для всех желающих", "О земной
природе ангелов", "Размышления о реальности чуда, непорочного зачатия и
Божественного провидения", "Кто наш Господь" и другие.
Обнаружили у него и ключ от запретной комнаты, где хранилась
осужденная литература, за что был жестоко наказан настоятель монастыря.
Однако он утверждал, что не знает, откуда у Одноногого появился второй ключ.
Кроме того, в келье нашли уйму предметов, которые членами комиссии
папской инквизиции были признаны колдовскими и алхимическими. Там же было
найдено несколько писем к одному известному ученому того времени, из которых
явствовало, что Одноногий делал алхимические опыты по производству золота не
только из свинца, но практически из любого металла.
Более того, из личных дневниковых записей монаха следовало, что
ему удалось изобрести формулу, способную дать человеку... бессмертие!
А вот дальше, Глеб, идет уже полнейшая белиберда.
Вроде как Монах не только не отрицал эти свои заблуждения, но и
продолжал упорствовать под пытками, периодически выкрикивая слова и
выражения на неизвестном и признанном нечеловеческим языке. Он кощунственно
насмехался над Церковью и папской инквизицией, называл их тупыми баранами и
ослами, не скрывал своей связи с дьяволом.
Эти признания Одноногого уверили папских комиссаров, что за отход
от христианской веры Дьявол вознаградил его сверхъестественными
способностями во врачевании и алхимии.
Скорее всего, это был уже чистейший вымысел, сочиненный самими
инспекторами инквизиции. Или же признания были вырваны из монаха под
пытками. (Нам ведь это знакомо по собственной недавней истории, по 37-му
году, сталинщине и ее репрессивной машине.)
До судебного разбирательства над Одноногим Монахом защитники не
допускались. Сам судебный процесс проходил в условиях строгой секретности.
Вел его главный инквизитор, бывший одновременно и судьей, и обвинителем.
Приговор нельзя было опротестовать.
Обвиняемых, которые сознались и раскаялись в содеянном,
приговаривали к пожизненному заключению. Те же, кто упорствовал в своем
преступлении, заканчивали жизнь на костре.
Ну так вот. Монах признал себя виновным в еретическом колдовстве и
сатанинских увлечениях, в приверженности учению катаров, но ни в чем не
раскаялся и вообще вел себя как одержимый демонами.
Все попытки изгнать из него бесов были тщетны. Монах просто
глумился над папскими инспекторами и обещал с помощью своего нового
покровителя - Сатаны - расправиться с ними без всякой жалости. Акты о работе
инквизиции в монастыре святого Юлиана были посланы самому папе Иоанну XXII
(сжегшему на костре епископа своего родного города Кагора, поскольку тот
якобы околдовал его) с просьбой приговорить к смерти Одноногого ересиарха,
одержимого легионом самых омерзительных бесов, создавшего "дьявольскую
ведовскую секту", основанную на учении катаров и вальденсов.
Папа Иоанн XXII после некоторых раздумий над представленным
отчетом дал добро. Участь монаха была решена. Но папа Иоанн XXII приказал не
сжигать Одноногого на костре, как это делалось с другими еретиками, а зарыть