"Юлия Токтаева. Представление должно продолжаться" - читать интересную книгу автора

до знала, что на первом месте отрока али отроковицы должно стоять
ученье, школа. И посылать на всякие выступления, соревнования
следует лишь передовых учеников, чтобы другие знали: хочешь того
же - сперва знай все предметы на "пять". Ко всем без исключения
она подходила лишь с этой меркой, но к Марине Сомовой испытывала
особую неприязнь. Директор не могла объяснить себе самой её при-
чины, но знала, что это нехорошо, а посему неприязнь свою тща-
тельно ото всех скрывала.
Маринка стояла на толстой малиновой дорожке и обдумывала и
развивала всего лишь одну мысль: "Что она скажет, когда я возьму
гран-при." В том, что она возьмёт гран-при на конкурсе в Софии,
Маринка не сомневалась. Гран-при она тогда не взяла. Hо первую
премию завоевала. И когда возвратилась в стены родной школы, на
лице Марины Сомовой было написано: "Так кто из нас гордость шко-
лы? А?" О тройках и двойках Марины долго никто не заикался. Она
танцевала лучше всех в Москве.
Она танцевала лучше всех в Москве, но большинство обитателей
школы не очень-то её жаловало. Разве что учитель физкультуры. Hо
этот высохший, лысый ... учитель относился... лояльно к любой
сколько-нибудь смазливой девчонке. Единственное, чего он не про-
щал и за что мстил - это пропуски уроков. Hо если по уважительной
причине... что ж, он всё понимает. О бегающих бледно-серых глаз-
ках физрука ни одна из старшеклассниц не могла вспомнить с
приязнью. Он замечал всё: если что расстегнулось, или задралось
нечаянно. Его никто не любил, и в этом Маринка была с остальными
солидарна. Тем, что он выдвигал её на первое место, она не горди-
лась, и старалась поменьше попадаться учителю на глаза.
Мальчикам Маринка нравилась, и очень. Hо девушка давно реши-
ла, что все, маячившие на её горизонте парни - ужасные зануды, и
она обойдется без них. Маринка знала себе цену.
Она танцевала лучше всех в Москве, и уж конечно, была лучшей
на сегодняшнем выпускном вечере. Hа неё смотрели все: девочки -
скрывая зависть, мальчики - с восхищением. И Мила на неё тоже
смотрела.
Мила стояла, прислонившись спиной к стене, скрестив на груди
руки, и отрешённым взором созерцала разыгрывающееся перед глазами
действо - последний школьный спектакль. Она следила за игрой этих
блестящих актёров давно, с тех пор как поняла, что это игра. Она
стояла неподвижно, как заворожённая - она не хотела пропустить
последний акт, ведь повтора по просьбам зрителей не будет.
Миле было жаль покидать школу. Жаль, не смотря на то, что ей
давно стали противны мелкие интриги детей, играющих во взрослую
жизнь. Класс всё больше распадался на два противоборствующих кла-
на, и каждая "хозяйка салона" устраивала вечеринки, куда пригла-
шались лишь "избранные". Девочки изощрялись в мелких гадостях,
устраиваемых друг другу, но в конечном итоге могли измыслить лишь
простой, но гениально действенный способ нокаутировать соперницу:
сказать громко, на весь класс: "Алечка, тебе надо "Хеденшолдер-
сом" мыться. У тебя весь жакет в перхоти. Извини, но я правду го-
ворю!" - и уйти с гордо поднятой головой, пока Алечка не очнулась