"Юлия Токтаева. Протяни мне руку из тьмы [F]" - читать интересную книгу автора

- Посторони-и-ись! - раздался пронзительный вопль. Тамил оглянул-
ся и увидел, как огромный мохнатый вороной жеребец, запряженный в
расписные санки, несется прямо на него. Парень кинулся прямо под копы-
та лошади и схватил под уздцы. Конь проволок его ещё немного по земле
и остановился. Из саней выпрыгнул взъерошенный мужичок в огромной мед-
вежьей шубе и затараторил:
- Что это ты делаешь, а? Я ж тебя мог зашибить! И был бы прав!
Вот возьму, и грамоту князю на тебя напишу. А то, выдумал, под копыта
бросаться!
- Здравствуй, Синица, - сказал Тамил, улыбаясь. Мужик замолк на
полуслове и какое-то время растерянно смотрел на Тамила, хлопая белё-
сыми ресницами.
- Тамил, ты, что ли?
- Я, кто же ещё!
- Тамил! - Синица ударил парня в грудь. Тот ответил ему тем же.
Они обнялись.
Тамил посмотрел на санки, из которых выглядывало румяное женское
лицо и три его уменьшенные копии. Синица заметил его взгляд и сказал:
- Это - моя семья. А ты женился?
- Hет, только не это! - в притворном ужасе поднял руки Тамил.
- Пошли, я тебя подвезу, - предложил Синица. Тамил залез в санки.
- А князь у вас всё тот же? - расспрашивал он старого приятеля по
дороге.
- Да, все тот же. Фарез. А что сделаешь, земля-то его. Он и город
здесь построил.
- Ты что, недоволен?
- Да нет, что ты. Сильно он не обдирает. Хороший князь. Просто
иногда думаешь... Земля-то ведь наша. А он - чужак.
- Он хорошо заплатил за неё, он и золото тут нашёл, - возразил
Тамил.
- Все так, конечно, все так... Кстати, завтра у него будет пир.
Златовар он десять лет назад основал. Приходи. Места всем хватит - так
было обещано.
- Приду...


Пир

Hа пиру было шумно и весело. Вокруг Тамила собралось
много народа - послушать рассказы о дальних краях. Все это были моло-
дые парни и девушки. Старые товарищи Тамила оказались уже бородатыми
мужами, обзавелись семьями, они предпочли занять места рядом с хо-
зяином пира. Князь, Голмуд Ар-Голд, сидел на другом конце горницы, бе-
седовал с боярами. Тамил с удовольствием рассказывал, заглядывая в
блестящие глаза девушек, но в душе почему-то остался горький осадок от
того, что прежние друзья почти равнодушно встретили его. Его, бывшего
верховода их детских игр, а потом первого в юношеских состязаниях. Ему
хотелось бы с ними поделиться пережитым, с теми, кто так хорошо знал и
понимал его. Вместо этого они отнеслись к нему, как к чужому. Он и
правда стал для них чужим. У них была другая жизнь, с другими радостя-