"Джон Толанд. Последние сто дней рейха " - читать интересную книгу автора

и считал ее своим смертельным врагом.[3] Пруссак до мозга костей, он был
полон решимости защищать свою родину от большевиков. И тем не менее он
решительно встал на сторону как Хосбаха, так и Рейнхардта, когда Гитлер
вызвал их в рейхсканцелярию и обвинил в государственной измене. "Они
заслуживают того, чтобы их отдали под трибунал, - сказал фюрер. - Их и их
подчиненных следует разогнать".
"Я готов поручиться за генерала Рейнхардта", - заявил Гудериан, а
относительно Хосбаха заметил, что тот ни при каких обстоятельствах не может
считаться предателем.
На Гитлера слова Гудериана не подействовали. Он освободил Рейнхардта от
занимаемой должности и заменил его на самого необычного человека, который
накануне сказал своим осажденным войскам: "Когда все вокруг выглядит мрачным
и вы не знаете, что делать, то бейте себя в грудь и говорите: "Я
национал-социалист", и вы сдвинете горы!". Этим человеком был генерал Лотар
Рендулич, австриец по национальности и талантливый военный историк с
изысканными манерами и вкусом к красивой жизни. Он был умным и деликатным
человеком, который знал подход к Гитлеру; к счастью для своих солдат, он еще
и разбирался в военном деле.
Гитлер также снял и командующего группой армий "Центр",[4] находившейся
на правом фланге доктора Рендулича, за которого так же настойчиво хлопотал
Гудериан, особенно поскольку речь шла о назначении генерала Фердинанда
Шернера, одного из любимцев Гитлера.
Шернер был здоровым, розовощеким баварцем, и эти качества могли ему
очень пригодиться для того, чтобы исправить доставшееся от предшественника
нестабильное положение. Левый фланг его дивизий уже был потрепан войсками
Жукова, а с правого фланга наседал Конев. Шернер начал перетряски на
передовой и в тылу, меняя командующих, реорганизуя систему доставки
материально-технического обеспечения и устраивая инспекции подразделениям,
которые он посещал. В тылу, где он снимал военных с насиженных мест из-за
канцелярских столов, направляя их на передовую, его ненавидели. На позициях,
где солдаты и младшие офицеры никогда прежде не видели командующего группой
армий так близко, им восхищались. Он грозил расстрелом на месте любому, кто
отступит назад; он обещал доставлять на передовую лучшее обмундирование и
продовольствие; он запросто хлопал собеседников по плечу, вызывая
неудовольствие офицеров старой школы; и оскорблял генералов, которых, по его
мнению, следовало оскорблять, при этом раздавая печенье и конфеты рядовому
составу.
Для Гитлера он был тем, чем маршал Ней был Наполеону, и к 27 января
благодаря неординарным мерам группа армий "Центр" превратилась во фронт,
неустойчивый и зигзагообразный, но все-таки фронт, сдерживавший
накатывавшуюся волну русских войск. Единственное, что Шернеру не удалось
сделать, - это залатать опасную дыру, которую дивизии Жукова - самого
страшного для немцев русского полководца - пробили между войсками Шернера и
Рендулича.
Эта проблема беспокоила Гудериана больше всего, и он говорил Гитлеру,
что единственная возможность остановить превосходящие по численности
танковые армии Жукова, - это срочно сформировать армейское соединение,
которое следовало бросить на участок между Шернером и Рендуличем. Гудериан
хотел, чтобы этими войсками командовал генерал-фельдмаршал Максимилиан фон
Вейхс - он был блестящим и отважным офицером. Гитлер согласился сформировать