"Джон Толанд. Последние сто дней рейха " - читать интересную книгу автора

что он священник, но избиение продолжалось. Отец Сэмпсон склонился и стал
читать молитвы. Охранник остановился, то ли застыдившись, что делает это
перед крестом, то ли на него оказали воздействие капитанские знаки отличия,
но он дал знак двум своим товарищам, чтобы те оттащили русского в барак.
Заключенный продолжал крепко держать хлеб в руках.
В тот же самый день 6 февраля фюрер говорил своим ближайшим соратникам,
что Большая Тройка намеревается "разгромить и уничтожить" Германию.[17]
"Осталось совсем мало времени, - мрачно заявил он. - Ситуация серьезная,
очень серьезная. Она даже кажется безысходной". Однако он настаивал, что
шанс на победу все еще остается, если защищать в Германии каждый метр
территории. "Пока мы продолжаем сражаться, а надежда будет сохраняться
достаточно, чтобы не думать о поражении. Игра не проиграна, пока не
прозвучал последний звонок". Гитлер напомнил о коренном повороте, когда
Фридрих Великий был спасен неожиданной смертью императрицы. "Как великий
Фридрих,[18] мы также сражаемся с коалицией, а коалиция, запомните, это
неустойчивое образование. Она существует только по воле кучки людей. Если бы
Черчилль вдруг внезапно исчез, то все могло бы измениться в мгновение ока!"
Гитлер стал срываться на крик: "Мы все еще можем победить в самом финале. Но
только если у нас будет время на это. Нам только нужно не сдаваться! Для
немецкого народа даже сам факт продолжения независимой жизни будет победой.
И только одно это будет достаточным оправданием этой войны, которая велась
не напрасно".
Генерал СС Карл Вольф прибыл в рейхсканцелярию за ответом на свои
вопросы о "чудо-оружии" и будущем Германии. Его начальник, рейхсфюрер
Гиммлер, не смог на них ответить, и теперь он решил пойти к фюреру сам.
Кроме него там еще присутствовал министр иностранных дел Иоахим фон
Риббентроп. Все трое расхаживали взад-вперед. "Мой фюрер, - сказал Вольф,
если вы не можете назвать мне точную дату появления чудо-оружия, то мы,
немцы, должны искать сближения с англо-американцами для заключения мира".
Лицо Гитлера продолжало напоминать непроницаемую маску. Вольф сообщил, что с
этой целью он уже дважды устанавливал контакты: с кардиналом Шустером в
Милане и агентом Британской секретной службы.
Вольф замолчал. Гитлер ничего не говорил и только нервно щелкал
пальцами. Вольф воспринял это как разрешение продолжать и заявил, что пришло
время выбирать, с кем из двоих посредников начинать переговоры. "Мой фюрер,
совершенно очевидно, судя по свидетельствам, которые я собрал по своим
каналам, что имеются естественные противоречия у неестественных союзников
(Большая Тройка). Но, пожалуйста, не обижайтесь, если я скажу, что этот
альянс не развалится сам по себе без нашего активного вмешательства".
Гитлер вскинул голову, как если бы согласился, и продолжил щелкать
пальцами, затем улыбнулся, показывая, что двадцатиминутная встреча
закончена. Вольф и Риббентроп вышли, возбужденно обсуждая очевидно
положительное отношение Гитлера к этому смелому предложению. Фактически он
не сказал ни слова, не дал конкретных указаний, но он также не сказал "нет".
Они расстались. Вольф отправился в Италию, чтобы проверить возможность
переговоров в Италии, а Риббентроп отбыл в Швецию.
В квартале от них Борман писал в своем кабинете еще одно письмо Герде,
на этот раз описывая день рождения Евы Браун, на котором, естественно,
присутствовал и Гитлер: "Е. была в веселом настроении, но пожаловалась, что
у нее нет хорошего партнера по танцам. Она также резко высказывалась о