"Джон Толанд. Последние сто дней рейха " - читать интересную книгу автора

телеги были накрыты тентами, и ехавшие в них люди прижимались друг к другу,
устроившись на мокром сене или накрывшись промокшими ватными одеялами,
тщетно пытаясь бороться с обжигающим ветром и пургой.
Толпы беженцев медленно брели, пробиваясь через сугробы. Повозки
подталкивали молодые рабы с ферм. Среди них были французы, поляки, украинцы.
Им хотелось уйти от русских так же, как и их хозяевам. Более того, со
многими из них так хорошо обращались, что они были полны решимости довести
"свои" семьи до безопасного места.[6]
Этим беженцам посчастливилось больше, чем тем, которые пытались бежать
из Восточной Пруссии. Их гауляйтер Эрих Кох заявил, что Восточная Пруссия
никогда не попадет в руки русских, и запретил эвакуацию на запад; но как
только войска Черняховского пересекли границу, несколько руководителей на
местах бросили открытый вызов Коху и приказали населению спасаться. Люди
быстро оставили свои жилища и теперь брели по пояс в снегу в плохой одежде и
голодные, надеясь уйти от стремительно наступавшей Красной Армии.
Советские войска проявляли некоторую жестокость, но это было
проявлением мести за четыре года непрекращавшегося издевательства нацистов
над населением оккупированных земель, высшим проявлением которого стал
концентрационный лагерь Освенцим на юге Польши, освобожденный одним из
подразделений маршала Конева. Внешне лагерь выглядел невинно и даже
привлекательно - с ровными рядами кирпичных бараков вдоль улиц с посаженными
деревьями и надписью над главными воротами: "Работа делает свободным".
Рассчитанный на 200 000 заключенных, к моменту освобождения он выглядел
безлюдным: в нем осталось 5000 узников и те были настолько слабы, что с
трудом могли радоваться. Остальных оставшихся в живых заключенных давно
отправили в другие лагеря на запад, с тем чтобы их не освободила Красная
Армия. Всю неделю до прихода русских охранники-эсэсовцы сжигали склады с
обувью, одеждой и волосами с целью скрыть следы массового уничтожения людей.
Еще летом 1941 года Гиммлер сказал начальнику концлагеря Освенцим
Рудольфу Гессу: "Фюрер приказал решить еврейский вопрос раз и навсегда, и
этот приказ поручено выполнить нам, СС". Освенцим был скрыт от людских глаз,
имел отличные подъездные пути по железной и шоссейным дорогам, поэтому ему и
предстояло стать крупнейшим лагерем смерти.
Гесс, как сознательный член партии, старался лично присутствовать на
как можно большем количестве казней в трех больших лагерях и тридцати девяти
меньших, входивших в состав комплекса Освенцим, разместившегося на
территории в сорок квадратных километров. Он стремился служить примером
своим подчиненным, дабы "никто не мог сказать, что он заставлял других
делать то, чего сам не делал". Система уничтожения людей действовала и в
других местах, четко и эффективно. Этот конвейер начинал работать с прибытия
на платформу товарного поезда, забитого до отказа евреями, и до сжигания их
тел. Около 2000 мужчин, женщин и детей отбирались прямо у вагонов, им
говорили, что они должны посетить баню, и узники голыми входили в
замаскированные под душевые комнаты газовые камеры. Тех, кто догадывался о
своей участи и пытался вернуться назад, избивали дубинками и загоняли в
камеры насильно.
Попытки скрыть следы массовых убийств продолжались до утра 27 января,
когда были взорваны газовые камеры и пять крематориев, но даже это не
уничтожило ужасных свидетельств того, что происходило в лагере смерти
последние четыре года. Солдаты Красной Армии нашли тонны зубных щеток,