"Г.А.Толокольников, Л.С.Кузьмина. Подвиг освобождения (очерки и воспоминания) " - читать интересную книгу автора

фашистов, задержать противника и дать возможность своим бойцам отойти на
заранее подготовленные позиции.
Гайдар точно вылепил на страницах очерка "Отход" рядового
красноармейца. Он втянулся в боевую обстановку, освоился на переднем крае.
Он не думает о подвиге, о славе. О своих товарищах по окопу говорит просто:
- Мы как те горошины в одном стручке! Лучше о спайке и не скажешь.
- А пройдет враг дальше? - спрашивает у бойца автор очерка.
- Кровожадина-то? - парень запускает пятерню в нечесаные и слипшиеся
волосы.- Пройдет, по своим хребтам. Ох, нынче они у меня на минах попляшут!
Когда он кончил читать, писатель Борис Лапин сказал:
- Очень своевременная вещь! Сама правда войны будет на газетной полосе.
Пакет заклеен. Торопимся на аэродром. Отправляем важные материалы и
очерк Гайдара. В Москву летит скоростной бомбардировщик. Летчик согласен
взять пакет: "Отдам его оперативному дежурному, а уж редакция пусть сама его
разыскивает".
Но до редакции пакет не дошел.
Самолет был перехвачен "мессерами" где-то под Брянском. Летчик
выбросился из горящей машины на парашюте, о его дальнейшей судьбе на
аэродроме ничего не знали.
Среди ночи затрещал телефон. Звонил порученец командующего Юго-Западным
фронтом старший лейтенант Анатолий Басов:
- Товарищ Гайдар, приезжайте, только побыстрей, "хозяин" вас примет.
На машине "Красной звезды" мы отправились в штаб фронта.
Ехали с потушенными фарами. Медленно. Из-за каж-


69

дой баррикады, а ими были загорожены почти все улицы Киева, словно
привидения, вырастали из темноты мужские и женские фигуры.
- Стоп! Кто едет?
Гайдар заметно волновался, опасаясь, что такие проверки задержат нас в
пути и встреча с командующим сорвется.
Помещение, где находился генерал-полковник Кирпонос, было залито ярким
светом, окна задернуты широкими темными шторами. Мы увидели озабоченного
человека со строгим, пожалуй, даже суровым лицом. Из-под густых, сдвинутых к
переносице бровей на нас смотрели голубые усталые глаза, стриженая голова
время от времени нервно подергивалась. На столе лежала карта. Отпивая из
стакана глоточками крепкий чай с лимоном, он одновременно держал трубку
полевого аппарата и кому-то отрывисто, вырубая слова, говорил:
- Чему вас учили в академии? Так поступают школяры. Зубрежка не
помогает на войне... Какое, к черту, окружение?.. Да, да! Полковник Бланк
плевал на окружение. Окружить можно одного человека, а дивизию?! Полковник
Бланк восемь дней, попав в кольцо, навязывал противнику контратаки. Слышите:
на-вя-зы-вал!.. И не пер в лоб, а маневрировал, искал уязвимые участки
противника...
Из отдельных фраз, оброненных Кирпоносом по телефону, можно судить о
невиданной напряженности, вызванной тем, что противник бросает на Киевское
направление новые танковые и стрелковые дивизии:
- Что-о?.. Сами подорвали пятнадцать танков?.. Оч-чень милый сюрприз!