"Лев Николаевич Толстой. Полное собрание сочинений, том 35" - читать интересную книгу автора

бывает такая рукопашная шашками и штыками, то рубят и колют всегда только
бегущих), эта фикция рукопашной признавалась офицерами и придавала им ту
спокойную гордость и веселость, с которой они, одни в молодецких, другие,
напротив, в самых скромных позах, сидели на барабанах, курили, пили и
шутили, не заботясь о смерти, которая, так же как и Слепцова, могла всякую
минуту постигнуть каждого из них. И действительно, как бы в подтверждение их
ожидания в середине их разговора влево от дороги послышался бодрящий,
красивый звук винтовочного, резко щелкнувшего выстрела, и пулька, весело
посвистывая, пролетела где-то в туманном воздухе и щелкнулась в дерево.
Несколько грузно-громких выстрелов солдатских ружей ответили на
неприятельский выстрел.
- Эге! - крикнул веселым голосом Полторацкий, - ведь это в цепи! Ну,
брат Костя, - обратился он к Фрезе, - твое счастие. Иди к роте. Мы сейчас
такое устроим сражение, что прелесть! И представление сделаем.
Разжалованный барон вскочил на ноги и быстрым шагом пошел в область
дыма, где была его рота. Полторацкому подали его маленького каракового
кабардинца, он сел на него и, выстроив роту, повел ее к цепи по направлению
выстрелов. Цепь стояла на опушке леса перед спускающейся голой балкой. Ветер
тянул на лес, и не только спуск балки, но и та сторона ее были ясно видны.
Когда Полторацкий подъехал к цепи, солнце выглянуло из-за тумана, и на
противоположной стороне балки, у другого начинавшегося там мелкого леса,
сажен за сто, виднелось несколько всадников. Чеченцы эти были те, которые
преследовали Хаджи-Мурата и хотели видеть его приезд к русским. Один из них
выстрелил по цепи. Несколько солдат из цепи ответили ему. Чеченцы отъехали
назад, и стрельба прекратилась. Но когда Полторацкий подошел с ротой, он
велел стрелять, и только что была передана команда, по всей линии цепи
послышался непрерывный веселый, бодрящий треск ружей, сопровождаемый красиво
расходившимися дымками. Солдаты, радуясь развлечению, торопились заряжать и
выпускали заряд за зарядом. Чеченцы, очевидно, почувствовали задор и,
выскакивая вперед, один за другим выпустили несколько выстрелов по солдатам.
Один из их выстрелов ранил солдата. Солдат этот был тот самый Авдеев,
который был в секрете. Когда товарищи подошли к нему, он лежал кверху
спиной, держа обеими руками рану в животе, и равномерно покачивался.
- Только стал ружье заряжать, слышу - чикнуло, - говорил солдат,
бывший с ним в паре. - Смотрю, а он ружье выпустил.
Авдеев был из роты Полторацкого. Увидев собравшуюся кучку солдат,
Полторацкий подъехал к ним.
- Что, брат, попало? - сказал он. - Куда?
Авдеев не отвечал.
- Только стал заряжать, ваше благородие, - заговорил солдат, бывший в
паре с Авдеевым, - слышу - чикнуло, смотрю - он ружье выпустил.
- Те-те, - пощелкал языком Полторацкий. - Что же, больно, Авдеев?
- Не больно, а идти не дает. Винца бы, ваше благородие.
Водка, то есть спирт, который пили солдаты на Кавказе, нашелся, и
Панов, строго нахмурившись, поднес Авдееву крышку спирта. Авдеев начал пить,
но тотчас же отстранил крышку рукой.
- Не примает душа, - сказал он. - Пей сам.
Панов допил спирт. Авдеев опять попытался подняться и опять сел.
Расстелили шинель и положили на нее Авдеева.
- Ваше благородие, полковник едет, - сказал фельдфебель Полторацкому.