"Русский флот и внешняя политика Петра I" - читать интересную книгу автора (Тарле Евгений Викторович)ГЛАВА 9Со всех сторон английское правительство получало в 1716 г. достоверные сведения о быстром росте экономического и политического значения России на Балтийском море. Резюме этой недоступной нам переписки английских торговых и политических агентов, хранящейся в английских архивах, дает нашедший эти донесения и впервые о них сообщивший Чэнс в своей специальной монографии о Георге I в следующих словах: «В Англии ревность (jealousy) к могуществу Петра быстро возрастала, так как русское владычество на Балтике угрожало стать для британской торговли хуже, чем было шведское. С каждым днем становилось все более очевидным, что главной целью военных предприятий Петра было споспешествовать экономическому развитию его новой (sic - Весной 1716 г. Петр I выдал замуж свою племянницу царевну Екатерину Ивановну за герцога Карла-Леопольда Мекленбург-Шверинского. Этот брак получил в глазах британского кабинета громадное политическое значение потому, что русские войска стояли в Данциге, стояли в Мекленбурге и не собирались оттуда уходить. Были, казалось, все основания опасаться, что русские со временем утвердятся окончательно в Мекленбурге, как они фактически утвердились в Курляндии, посадив в Митаве в качестве герцогини Курляндской родную сестру мекленбургской Екатерины Ивановны - Анну Ивановну - и тоже заняв Курляндию своими войсками, а Ригу сделав одной из стоянок русских военных эскадр. Сопоставляя все эти факты, английский кабинет усматривал, что все южное побережье Балтики от Петербурга до границ Дании оказывается во власти русского Балтийского флота и русских войск. Решено было начать поворачивать руль британской политики, пренебречь авантюристическими планами шведского короля Карла XII, носившегося некоторое время с нелепой идеей низвержения ганноверской династии в Англии и водворения там изгнанного дома Стюартов. И англичане остановились на мысли: отныне всячески препятствовать русской экспансии на Балтике. Но совсем сумасшедшая, антианглийская политика Карла XII отсрочила все-таки действия, о которых уже думали и говорили (пока еще только между собой) министры Георга I. Упрямство Карла было равно его фантазерству и полной неумелости в области дипломатии, неизменно сводившей к нулю его былые военные успехи. Полтавский позор ничуть его не исправил. Его безумные фантазии о династических переменах в Англии, о шведской высадке в Англии, его решительное намерение напасть не только на датскую Норвегию, но со временем и на Копенгаген, - все это заставило англичан долго мириться и с пребыванием русских в Мекленбурге и Данциге и со многими другими неприятностями: нужно было спасать Данию от шведской угрозы. Трудности, связанные и с непрекращавшейся войной, и с активными английскими интригами, и с ответственностью, которую возлагало на Россию присутствие ее сильного флота на Балтийском море, обступали Петра со всех сторон. А вместе с тем он не мог не видеть, что лесоторговцы плутуют, «ландрихтеры» воруют, корабельных мастеров мало, флотоводцев порядочных не очень много. Крюйс, провинившийся в 1714 г., осужденный и прощенный, опять допускает оплошности. «С великим неудовольствием слышу, что ревельская эскадра так у вас неисправна, и осеннее удобное время пропущено: ежели впредь так поступать станете, можете живот свой потерять», - писал Петр вице-адмиралу Крюйсу 7 февраля 1716 г. из Риги2. Такого рода любезности так и сыпались от Петра по адресу и адмиралов, и купцов, и мастеров. К сожалению, капитальное издание «Писем и бумаг» Петра не доведено до последних лет Северной войны, и приходится довольствоваться старыми и неполными сборниками, изданными еще в первой трети XIX в., потому что подлинники рассеяны в самых разнообразных местах и далеко не все, конечно, выявлены. Но и то, что у нас есть, поразительно интересно уже по изумительному разнообразию затрагиваемых Петром и его корреспондентами предметов, так или иначе касающихся флота и кораблестроения. Нужно было за всем следить, все решать самому - и в главном и в мелочах. Тут и колоссальной важности проблемы: напасть ли в данный момент на шведские берега или не нападать? И напасть лестно, и рисковать боязно. А рядом с такой капитальной проблемой нужно решать и другие. Командиры - все больше иностранцы, и возни с ними не оберешься. Петр чем дальше, тем все меньше доверял иностранцам и стремился, где только было возможно, заменять их русскими. Очень уж часто слышатся жалобы на лень, отлынивание от службы, плутовство, пьянство приглашенных из-за границы моряков. Вот, например, англичанин Эдвардс. Всем бы хорош, но запивает: «Капитан… Едвардст, Бахусовых регул зело держится, а командует кораблем великим»3. Так не убрать ли его с корабля? А капитан Дуглас все не прибыл в Финляндию: «силою принудьте!»4 Нанял Петр нового мастера корабельного дела и уже боится, что тот будет без дела шататься: «И когда тот мастер пришлется, чтобы он без дела не был, и чтобы ладил не слишком плоскодонные суда строить…» А на карты, где должно означать мели и подводные камни в финских шхерах, не все нанесено, - надо дополнить, исправить, особенно там-то и там-то. А на рифах ставить вехи, а к будущему году сделать бакен. А «для осенних ночей» огням быть там-то и там-то. Князь Василий Долгорукий извещает 22 января 1718 г.: «По указу вашего величества книги надлежащие до морского искусства здесь переведены и отправил я их к вашему величеству с переводчиком Шидловским»5. Значит, нужно еще заняться проверкой качества перевода, дабы решить, достоин ли переводчик Шидловский награды или дубинки. На сей последний случай его и посылают к Петру вместе с его переводами. Но погрузиться в критику переводов надолго нельзя, целая тьма дел крупных и мелких требует царского внимания. Нужно «врубать» новую гавань в Ревеле, нужно выяснить, кто именно дочиста обокрал запасы с «Иегудиила», а тут еще забота из далекой Казани, и тоже о флоте. Там идет работа, плоды которой должны сказаться в будущем, при Персидском походе, но о которой Петр заботится уже сейчас. Было велено выстроить в Казани 15 «тялок» (транспортных судов) и провести их в Каспийское море; для этого был прислан в Казань кораблестроитель Травин, который вдруг 18 апреля 1718 г. скончался, не вполне докончив работу: «оный мастер умре и доделать, государь, шести тялок некому». И неизбежный вопрос: «Что ваше царское величество укажете?», потому что сам Никита Кудрявцев не знает, где найти нового кораблестроителя6. А царю нужны мастера для нужд Балтийского флота, и он сам состоит в личной переписке с этими важными для него людьми: «Корабельному мастеру Скляеву. По получении сего, пол в верхней модель-каморе переплоти, и укрепя выгладь и черною краскою вымаж с маслом… Также из старых мачт, на которых сучья нет, сделай несколько правил, длиною фут по 60, а толщиною в полтора дюйма квадратно»7. Петр - в Брюсселе, он поглощен труднейшими дипломатическими комбинациями. Он едет в Париж для переговоров с регентом Франции Филиппом Орлеанским, от исхода которых зависит, пойдут ли шведы на мир немедленно или будут продолжать тянуть, упираться, торговаться. Но царь не забывает и о мастеровых: «Роспись о мастеровых я получил на которую ответствую: мастер который пилы делает умеет ли прочие вещи делать? А особливо буравы, о том отпиши. Шлюпочный мастер ежели гораздо доброй и на воинские корабли делает, то тщись склонить за 200 фунтов в год… К томуж чтоб он выучил наших двух человек. Кузнеца ежели нельзя дешевле, принимай и за ту цену, но чтоб не стар был, дабы хоть мало мог навыкнуть языка нашего… И понеже сих мастеров много, того ради поищи дешевле, а именно: чтоб поменьне ста фунтов (стерлингов - Вот где были особые трудности! Все есть: и лучшие в Европе мачтовые леса, и смола, и певька, и парусный холст лучше английского, и уральское железо, и талантливый народ - всесторонне способный, храбрый, выносливый, как никакой другой. Но времени мало, недостаточно техников, мастеров, а льготных сроков на выучку историческая судьба не дает. Чем больше центр тяжести Северной войны перемещался на море, тем ревностнее производились за границей агентами Петра поиски новых и новых корабельных мастеров и морских офицеров. Отсутствие подготовленного флотского командного состава жестоко чувствовалось. Еще не зная, кто именно прибудет из нанятых в Англии людей, Петр уже высчитывал, что им придется вручать не только отдельные корабли, но кое-кому и участь целых эскадр. «Нужду имеем мы в офицерах морских… которых потщитесь к весне на первых кораблях… прислать… Только смотрите, чтоб были дельные люди и не стары летами… Также, сверх числа, наймите из старых капитанов, которые бывали в боях на флагманских кораблях, двух или трех человек, которым мы дадим чин капитан-командера. Только в сем гораздо смотрите, чтоб были совершенно добрые и искусные, ибо на каждом положена будет эсквадра, чтоб не потерять людей и кораблей», - так писал Петр своему послу Б. И. Куракину 1 ноября 1713 г.10 Но близилось время, когда можно было избавиться от этого наплыва иноземцев и заменить их во флоте русскими людьми. Вопрос о флоте был и остался вплоть до конца Северной войны важнейшим фактором в достижении победы, вопросом русского государственного будущего. И Петру удалось в конце концов справиться со страшной трудностью. Гений Петра, его нечеловеческая энергия и не знавшая пределов работоспособность пришли на помощь зародившемуся в условиях жесточайшей борьбы русскому флоту. Иностранцы с любопытством, часто очень беспокойным и недоброжелательным, но все более и более интенсивным, наблюдали за неслыханным размахом действий и за поразительными результатами, которых достиг русский народ в деле создания могущественного военно-морского флота. И они со все усиливавшимся беспокойством и досадой убеждались с каждым годом, во-первых, в том, что русские овладели искусством строить линейные корабли и фрегаты (не говоря уже о шнявах) ничуть не хуже иностранцев и могут уже смело без них обходиться, и, во-вторых, что русские проявляют большую творческую мысль в умении изобретать и строить быстро, оперативно суда именно того типа, какой требуется. Особенно поразительно в этом отношении было создание плоскодонного, специально приспособленного к условиям шведского и финского побережья «шхерного» флота. |
|
|