"Алексей Николаевич Толстой. Собрание сочинений в десяти томах. Том 10. Публицистика" - читать интересную книгу автора

неясных идей в ясные формы. Талант дается автору взаймы народом. В народе
бродит смутная идея. Автор претворяет ее в форму. И чем смутнее идея, тем
новее и неожиданнее является ее форма. Этим, между прочим, объясняется, что
высокоодаренные художники, то есть ухватывающие наиболее неуловимые, тонкие,
едва народившиеся идеи, бывают часто не поняты современниками. А бездарными
называют тех, кто питается тем, что уже было оформлено, пережито и отмерло.
Бывают времена, когда осуществляются вечные идеи, пишется "Гамлет",
"Ревизор", "Эдип" и т. д., и эти формы мы называем вечными, потому что они
могут быть рассказаны всегда по-новому. Вы помните, сколько говорили о
соборности, "оргиазме" и т. п. Это требовало осуществления, и вот Рейнгард
ставит "Эдипа". Индивидуализм - вы помните? "Я" с большой буквы и мир как
представление моего Я немедленно же отзвучал в постановке "Гамлета"
Художественным театром. А теперь, когда омраченная невылазными сумерками
наша жизнь, так еще недавно едва не осуществившая почти все свои надежды,
потребовала во что бы то ни стало бога и красоты, нам показывают "Пер Гюнта"
и "Турандот". Путь театра всегда немного впереди времени: переживание
старого, а не рассказывание его по-новому; археологический музей нужен лишь
для щекотания изысканных нервов...
Р е ж и с с е р. Обыкновенный зритель, по-вашему, столь же талантлив,
как Шекспир?
А в т о р. Не обыкновенный, а идеальный зритель. Разучивать и ставить
пьесу нужно перед идеальным зрителем, который потом на спектакле
превращается в невидимого. Идеальный зритель должен быть современен и
бесконечно понятлив к формам идей. Он должен быть поэтом и сказочником... Он
должен наполнить картонный лес жизнью... Ужаснуться негодности злодея,
ликовать удаче героя... Должен смеяться во все горло или плакать. Он должен
быть мудр и найти в пьесе ту черту, на которой она превращается в поэзию и в
сказку, то есть в то, от чего в забвении кружится голова и остается одно
чувство - восторг.
Р е ж и с с е р. Но где вы найдете вашего идеального зрителя?
А в т о р. Он в каждом театре.
Р е ж и с с е р. Кто?
А в т о р. Режиссер.
Р е ж и с с е р. Прекрасно. Предположим, я идеальный зритель, - пьеса
разыгрывается, предполагая зрителем меня, но на спектакле будет сидеть
обыкновенный господин N, пришедший в театр так себе.
А в т о р. Сила разыгрываемой пьесы может быть настолько велика, что
она тотчас создаст зрителя, равного вам... Но если ваши вкусы только ваши и
ничьи, если вы отгорожены от жизни, если вы эстет, - пьеса не будет принята,
стрела упадет, не попав в цель.
Р е ж и с с е р. Прекрасно, но если толпа пошла и низка, - я также
должен быть низок и пошл?
А в т о р. Душа толпы бездонна... На поверхности она жестока и пошла, а
загляните глубже, там и гениальность и геройство... Все в том, какие чувства
пробудить, - она отзовется на все, лишь бы это было ее кровное, а не ваше...
Вы не нужны ей - разве для любопытства. Я видел пьесу, которая началась
прекрасным первым актом и кончилась по-свински... И толпа, вначале
растроганная и возбужденная, начала прямо хрюкать под конец. Недавно на
"Турандот" один актер пустил препошленькую фразу в раек, и театр, слушавший
с чувством тонкого восхищения, вдруг заржал по-лошадиному и долго еще не мог