"Элементарная педагогика, или Как управлять поведением человека" - читать интересную книгу автора (Слуцкий, Слуцкий)

ВВЕДЕНИЕ

Я много размышлял о нашей школе, беседовал с учителями, анализировал собственный педагогический опыт и опыт, так сказать, педагогически-житейский, бытовой общения друг с другом, воспитания детей и т. п.), и все более и более мне бросалось в глаза, что каждый из нас в этом общении придерживается собст­венных принципов и правил, обычно в достаточной степени диких. В результате этих бесед и размышлений у меня сложилось твердое убеждение, что одна из глав­ных бед нашей школы состоит в деквалификации учителей, проще говоря, в нашем элементарном педагогическом невежестве. Наша школа сейчас является по сути своей не профессиональной, а любительской самодеятельной организацией, где каждый учит и воспитывает как может и как считает нужным.

Что я хочу этим сказать? Очевидно, что любая профессиональная деятельность должна быть основана на определенной научной теории, истинность которой доказана, - теории единой, общепризнанной и применяемой всеми. Ее должен назубок знать любой профес­сионал. Каждый профессионал должен также обладать определенным набором уме­ний и навыков, необходимых для работы в этой сфере. Таким образом, определен­ные стандартные требования в области профессиональной деятельности предъяв­ляются к каждому, и тот, кто не соответствует этим требованиям, не может счи­таться профессионалом. Мы же зачастую не знаем, какими именно качествами должен обладать педагог, а потому и требования к себе и своим коллегам предъяв­ляем чисто любительские. По сей день работа учителя в нашей школе строится фактически на энтузиазме, причем каждый предоставлен сам себе и каждый сам решает, что и как ему нужно делать.

Но вот что интересно: меньше всего в таком положении вещей виноваты сами учителя! На основании бесед со многими и многими учителями Я пришел к совер­шенно несомненному для себя выводу: нет таких учителей, которые бы не хо­тели хорошо работать. Да и действительно было бы странно, если б такие нашлись! Хорошая работа вызывает положительные эмоции, хорошее самочувствие, высокий жизненный тонус, способствует раз­витию таких необходимых в жизни психических качеств, как высокая самооценка, уверенность в себе и т. п. Плохая же, напротив, вызывает раздражительность, нервность, упадок сил, неверие в себя, пессимизм, равнодушие. Было бы, повторяю, чрезвычайно стран-, но, если бы существовал такой человек, который бы стремился не к первому, а ко второму.

Итак, нет ни малейшего сомнения, что если учитель работает плохо, то причина этого не в том, что он не хочет работать хорошо, но в том, что он не умеет.

Один из моих институтских друзей, назовем его Сергеем Васильевичем, по окончании вуза пошел работать в одну из обычных городских школ. Сергей Ва­сильевич - на редкость добрый, чрезвычайно любящий детей молодой человек, очень добросовестный, энергичный, старательный. Вуз (университет) он окончил с отличием. Естественно, что, идя работать в школу, он был полон самых радужных ожиданий. Он не просто хотел работать хорошо, он страстно желал работать хо­рошо!

В школе его назначили классным руководителем четвертого класса и предупредили, что класс умный, «башковитый», но буйный, шумный, грубоватый, дети плохо воспитанные, а кроме того, в начальных классах у них была классная руководительница-диктаторша, приучала детей к крику, к террору.

Но наш Сергей Васильевич, во-первых, весьма добродушен по характеру. Во-вторых, будучи человеком начитанным, молодым, живо интересующимся витаю­щими в воздухе «прогрессивными» идеями «педагогики сотрудничества» он ду­мает: «Я буду добр к ним - и они переменятся!» Но что же получилось на самом деле?

Дети очень наблюдательны. Они сразу раскусили нашего молодого учителя. Уже первого сентября, явившись домой наполненными до краев впечатлениями, они выложили родителям свое Самое Главное Впечатление:

- А у нас новый учитель - такой добрый!

Одни родители, «которые непонимающие», умиленно, радостно улыбнулись и подумали: «Ну вот, наконец-то повезло моему Олежке, вздохнет свободно после этой ужасной Марьи Нероновны!»

Ну а другие незаметно от своего чада зачесали в затылоках «О-хо-хо! Что-то будет?» Естественно, что уже на второй день дети встали на головы. Сергею Ва­сильевичу они при этом с обезоруживающей детской откровенностью заявили прямо в лицо: «Вы, Сергей Василь­евич, - добрый!»

- Да почему же я добрый? Совсем я не добрый, - смущенно оправдывался в глубине души польщенный Сергей Васильевич.

- Нет, вы добрый, мы сразу увидели! - безапелляционно заявили детки.

Сергею Васильевичу приятно, но только на душе все-таки как-то не так, не то что-то. Может, это из-за того, что дисциплина в классе плохая? Да нет, он уве­рен, что это только сначала, а потом все наладится. Но что же?

И невдомек ему, что на языке детей, испытавших террор (иными словами - авторитарное воспитание), слово «добрый» означает: тот, над кем можно безнака­занно издеваться, кто не способен постоять за себя.

И вот проходит месяц, другой. Уроки проводить невозможно, а во внеурочное время - дети как дети, и общаться с ними можно, даже приятно общаться.

Наконец администрация замечает безобразия на уроках молодого учителя и делает ему внушение. Да и сам молодой учитель уже далеко не так добр, как был первого сентября: постоянные издевательства озлобят кого угодно. В конце концов он решает, что пора с этим покончить. И конечно, из одной крайности бросается в другую, из всепрощения - в жесточайший террор. Но уже поздно. Дети становятся на дыбы. Если раньше они относились к нему неплохо, по крайней мере без злости, то теперь возникает бунт, неприятие, общая ненависть (вспомните «графа Косец­кого» в ШКИДе), теперь уже не просто издеваются, а мстят, и мстят по-детски жес­токо.

Учитель в отчаянии, у него опускаются руки, наступает депрессия. И вот наш молодой, еще полгода назад полный надежд учитель пишет заявление и уходит из школы в полной уверенности, что он ошибся в выборе профессии и педагога из него не выйдет. И невдомек ему, что это он делает свою очередную, третью по счету ошибку.

Первая была мягкотелость (которая в другом классе оказалась бы настоящей добротой, но есть педагогическое правило: «из тюрьмы надо выпускать посте­пенно», кого выпускают сразу, тот становится буйным).

Вторая - непоследовательность (другое педагогическое правило: «худшая по­литика - непоследовательность»).

Третья - уход, самая грубая ошибка. Из него бы получился отличный педа­гог.

Что же принес он детям, которым так страстно желал добра? Развратил их, озлобил, одним словом, зло и только зло. В чем же причина? Почему так получилось? Нам ничего не остается, как только признать, что в трагедии Сергея Васильевича (трагедии совершенно реальной) виновато его педагогическое невежество, т. е. отсутствие элементарных знаний и элементарных умений в обращении с детьми. Прав замечательный советский психолог Вл. Леви: «Благие намерения без квалификации дают тот же результат, что и квалификация без благих намерений».

Что такое, например, учитель, который кричит на своего ученика? Это не что иное, как учитель недоучка, дилетант. Он кричит не потому, что ему так хочется, или потому, что он злой. Он кричит потому, что не знает ничего другого, потому, что он 'не "умеет иначе. Если бы он мог добиться того, что нужно, более приятным способом, то он, конечно, это сделал бы. Но дело в том, что он именно не умеет.

Да и потом, крик - это только первое, наиболее бросающееся в глаза следст­вие педагогического невежества. На самом же деле этих следствий огромное коли­чество.

Например, все хорошие учителя стремятся устроиться в хорошие школы, где учатся дети из образованных, интеллигентных семей, - их, естест­венно, легче учить.

В результате самые легкие «больные» получают самых лучших «врачей». И наоборот, самые тяжелые - самых плохих.

Вот еще один пример. В одной из «привилегированных» школ Кишинева рабо­тает замечательная учительница, большая умница, прекрасный человек, энтузиаст своего дела, которая всю душу и почти все свое время отдает детям. Ее ученики на % из интеллигентных семей. Они прекрасно развиты интеллектуально, много читают, но плохо развиты физически, малопрактичны, не приспособлены к жизни. Казалось бы, педагог должен воспитывать у этих детей те качества, которых им не хватает. Что же на самом деле? На самом деле эта замечательная учительница устраивает своим детям литературный клуб, открывает в школе драматический театр, проводит интересные беседы - одним словом, развивает у них то, что и без того отлично развито; то же, что развито плохо, она оставляет без внимания. Она, таким образом, углубляет их недостатки, потому что недостаток - это и есть нехватка чего-то вследствие переизбытка чего-то другого (дисгармония), т. е., опять-таки, приносит своим детям вред.

После разговоров с этими людьми я пришел к совершенно определенному выводу: мы не знаем Педагогики главным образом потому, что нам не приходит в голову, что она есть и что ее нужно знать.

Звучит парадоксально - и все-таки это правда.

Один из моих знакомых учителей даже совершенно искренне считает, что Педагогики вообще не существует, что такой науки просто нет! И это очень умный и талантливый человек.

Однако мнение, что Педагогики не существует, - это полуправда, а полу­правда- это худший вид лжи. Педагогика существует. Существует подлинная наука, достаточно разработанная для того, чтобы ею можно было пользоваться на практике. Главными создателями ее являются Коменский, Локк, Руссо, Песта­лоцци, Макаренко, Сухомлинский, Выготский, Леви.

Вот эту подлинную науку нам совершенно необходимо знать.