"Брайан Толуэлл. Неподвластный богам ("Конан") " - читать интересную книгу автора

не был поражен в мрачном подземелье Бельверуса острым клинком Конана - в
самое сердце. Сгинула с белого света и черная душа его, втянувшись в
загадочную темницу волшебного кристалла - Ромба Яхкунга. Кристалл этот
покоится ныне в покрытых тысячелетним илом безднах вилайетских впадин.
- Все-таки славно, Зенобия, раз этак в год спасать мир от мерзавцев,
подобных нашему низкорослому другу! - с природной беззаботностью варвара
пробасил Конан.
Прекрасная королева также пребывала в хорошем настроении, но поспешила
поправить мужа:
- И все же лучше обойтись без подобных приключений! Или ты желаешь,
чтобы меня каждый год превращали в воду?
Весело посмеявшись над собственной шуткой, Зенобия игриво подтолкнула
конанова жеребца и, вонзив легкие шпоры в бока своей лошади, унеслась
вперед.
- Не уйдешь! - разыгрывая свирепого преследователя, возгласил Конан, и
его конь бросился вдогонку за скакуном королевы.
Путь домой проходил легко, без каких бы то ни было приключений. Даже в
землях Турана, где на каждом шагу Конан рисковал встретить старого
недруга, - кто-кто, а уж он изрядно потрепал нервы покойным королям Илдизу с
Ездигердом и их бесчисленным подданным, - ничто не омрачило победного
шествия киммерийца-триумфатора. Его спутники и друзья, сыгравшие немалую
роль в борьбе против призрачного Бога, - старый волшебник Пелиас и жрец
Асуры Хадрат, - отправились каждый по своим делам, оставив влюбленных короля
и королеву наслаждаться обществом друг друга. Хадрат покинул их еще на
берегу Вилайета: он отправился в далекую и загадочную Вендию, родину культа
его мудрого древнего Бога. "Я никогда не прощу себе, если сейчас, в двух
шагах от великих храмов Айодхьи, я не навешу своих братьев по вере; убежден,
асурийцы Вендии страждут услышать о моих приключениях из первых уст", -
говорил на прощание Хадрат.
Пелиас, высокий сухопарый старик с величественной седой бородой,
расстался с ними недалеко от Хоршемища, кофийской столицы. "Схватки с
Тезиасом вконец измотали меня, - решительно заявил волшебник. - Человеку, не
помнящему век, в котором он родился, трудновато странствовать по миру и при
этом еще совершать подвиги! А потому - все, точка! К дьяволу магию, белую и
черную! Мягкий диван, сладкое хауранское вино и обнаженные девушки с пышными
формами - вот все, что нужно старику до конца ценных мне великой Иштар
дней!" От души посмеявшись над новой философией многоопытного Пелиаса, Конан
и Зенобия пожелали волшебнику счастливого пути, и тот отбыл домой, в город
Ханарию, что в маленьком королевстве Хорайя, где, окруженная дивным садом,
возвышалась Золотая башня чародея...
Близился вечер. Конан и Зенобия надеялись до наступления ночи пересечь
аквилонскую границу, и потому кони их неслись во весь опор. Здесь, в Офире,
также испытавшем иго Великой Души, встречали Конана как освободителя. Но
гигант-киммериец торопился домой, ведь он не был на аквилонской земле с того
самого ужасного дня, когда, гонимый дьявольским гипнозом Тезиаса, вынужден
был спасаться бегством от разъяренных толп тарантийцев. Но злой гипноз
карлика остался в прошлом, и теперь благодарные подданные с нетерпением
ждали возвращения короля-освободителя.
Переполненный благостными видениями грядущих пиров и празднеств,
киммериец не сразу заметил опасность. В надвигающихся сумерках из-за