"Брайан Толуэлл. Неподвластный богам ("Конан") " - читать интересную книгу автора Острый кинжал метнулся к груди короля, но так и застыл в воздухе, не
дойдя до цели, ибо студент-цареубийца смотрел уже не на Тараска, а на высокого, мертвенно-бледного мужа, возникшего как будто из пустоты прямо над ложем немедийского короля. Побледнели и отважные Золотые Леопарды. Крик ужаса вырвался из глотки лейтенанта, но его, этот крик, никто не услышал. Заговорщики вмиг забыли, зачем явились в королевскую опочивальню и во все глаза смотрели вышедшего из голубого тумана человека; на синем плаще того блистал огромный серебряный медальон. - Вы не можете убить короля, - властно сказал Брахо. - Такого приказа не было. Но вы храбрецы и по праву останетесь в истории этой страны. Он улыбнулся; из серебристого медальона вырвался ослепительный луч. Облако света накрыло заговорщиков. Через секунду свет рассеялся, открыв человеческому Взору семь неподвижных бронзовых фигур... Покончив с заговорщиками, магистр повернулся к дрожащему от суеверного страха Тараску. Из широкого синего плаща он извлек картину в золотой рамке и передал ее королю. - Это тебе, - бесстрастно произнес Брахо. - Презент на память от старого друга. Жуткий сдавленный вопль вырвался из груди Тараска: на картине была изображена громадная крыса, восседающая на Троне Дракона; подпись к картине гласила: "Тараск, милостью Великой Души владыка Немедии". В мгновение ока превратившись в глубокого седого старика, король без чувств повалился на свое ложе. Гибкие пальцы магистра скользнули к горлу Тараска. Нащупав пульс, Брахо - Будешь жить. Я тебе не завидую. Сказал - и растворился в голубом тумане. Квинтий Латорт и Зенобия стояли у толстой, обитой железом двери. В руке у полководца была связка ключей, королева же держала маленькую колбу с пепельным порошком. - Давай же, Квинтий! - молила Зенобия. - Мне не терпится поскорее увидеть моего Конана! - Имей терпение, королева. Сначала должен умереть Тараск. Откуда-то издалека раздался громкий, наполненный ужасом короткий крик. Полководец побледнел. - Вот и все, - сказал он. - Король мертв. Алкивиад убил его. Теперь войдем. ...Конан Аквилонский лежал на простой деревянной скамье, подобный мертвецу. Неподвижны были могучие члены, незаметно дыхание. - О, Митра! - воскликнула Зенобия. - Сейчас я оживлю тебя, дорогой! Она высыпала пепельный порошок на обнаженные мускулы мужа. И, словно по мановению волшебной палочки. Конан ожил! Подняв голову, он пробормотал: - Вот ты и пришла, крошка! Ради Крома, не найдется ли у тебя хоть капли вина? Отрабатывая детали операции, Зенобия как-то упустила из виду этот жизненно важный для киммерийца момент. Хвала богам, рядом с ложем Конана на тумбочке стоял полный кувшин. Конан жадно накинулся на вино. Когда кувшин опустел, киммериец легко вскочил на ноги. Он был сама сила и энергия. |
|
|