"Николай Владимирович Томан. Если даже придется погибнуть (Приключенческая повесть) " - читать интересную книгу авторакрестиков в заводском цеху, которые кто-то из его сообщников сбывал
служителям культа одной из подмосковных церквей. Дело это вел другой следователь, а Грунина ездила к Грачеву в исправительно-трудовую колонию и допрашивала его там как свидетеля по совершенно иному поводу. Когда же это было? Год назад, кажется... Да, около года. Он тогда уже отсидел большую половину срока. А теперь, значит, освобожден и собирается, наверное, прописаться по прежнему месту жительства? Проживал он, помнится, по Конюховской улице... Кто же там у него остался? Сестра как будто... Да, сестра-школьница, мать и отец умерли вскоре после войны. Досадуя на себя, Татьяна встряхивает головой - не время сейчас думать об этом! Нужно идти к начальнику с докладом Он поручил ей провести опрос своих подчиненных и теперь ждет результатов ее работы. Похоже, что собирается выступать на предстоящем совещании в городском Управлении внутренних дел Давно бы пора разобраться, на что уходит рабочее время инспекторов. Получается ведь, что почти десять процентов его расходуется на писанину. Разве не могли бы выполнять все это технические работники или сами же инспектора с помощью так называемой малой механизации управленческого труда?.. Размышления Татьяны прерывает звонок. Она поспешно снимает трубку. Это начальник. - Слушаю вас, Евгений Николаевич. Да, все готово. Иду! Собрав в папку отпечатанные на машинке страницы своего доклада и записи, сделанные от руки, которые могут ей пригодиться, Грунина спешит в кабинет начальника. Проходя мимо дверей паспортного стола, снова бросает На этот раз, кажется, и он обращает на нее внимание Случайно или узнал?.. - Вы все хорошеете, Танечка, - встречает ее Евгений Николаевич Лазарев банальной фразой. Грунина едва заметно хмурится - не любит она комплиментов да и Танечкой называть себя никому не разрешает. Евгений Николаевич знает это и лишь наедине с нею позволяет себе такую вольность. - И не надо дуться, - все еще улыбается Евгений Николаевич. ("С чего это у него такое хорошее настроение?") - Я ведь не из ловеласов, однако вам всегда почему-то хочется сказать что-нибудь приятное. - Но ведь вы же знаете, Евгений Николаевич... - Да, да, знаю, что вы терпеть этого не можете, но что поделаешь - само срывается с языка. А у вас только поэтому испортилось настроение? - Есть и иные причины. - Ну, тогда докладывайте все по порядку. - О результате моих бесед с коллегами прочтите лучше сами - это займет меньше времени, - протягивает свой доклад Лазареву Татьяна. "Ну и характер", - без особого раздражения думает о ней Евгений Николаевич. Но, в общем-то, характер ее ему нравится. Одному из своих коллег, сокрушавшемуся по поводу "норова" Груниной, он даже заметил как-то: "А ведь это, дорогой мой, и не норов вовсе, а система самообороны, способ сохранения собственного достоинства. Она серьезный и к тому же талантливый оперативный работник, а мы рассыпаемся перед ней в комплиментах, будто перед примадонной..." |
|
|