"Николай Владимирович Томан. Если даже придется погибнуть (Приключенческая повесть) " - читать интересную книгу автора

сама Глафира, и некоторые другие свидетели до смерти боятся.
- А кого вы имеете в виду под другими свидетелями.
- Их соседа Павла Грачева, например.
- Того самого Грачева, допрашивать которого вы ездили в
исправительно-трудовую колонию? Но, насколько мне помнится, он показал, что
был в тот день пьян и не слышал, что творилось у Бурляевых.
- Все это действительно записано в протоколе допроса. Однако он не
отрицал, что часто слышал, как Бурляев "учил свою супругу уму-разуму". Но
ведь пьян-то он бывал почти ежедневно, так почему же прежде слышал, а когда
избиение соседки носило совсем уже зверский характер и она, видимо, кричала
или стонала громче прежнего, не услышал ничего?
- Вы не допускаете разве, что в тот вечер был он пьян более
обыкновенного?
- Вот этого-то как раз и не было! - энергично встряхивает головой
Татьяна.- Именно потому, что Грачев бывал пьян постоянно, соседка по их
общей квартире, открывавшая ему входную дверь, обратила внимание, что был он
в тот вечер совершенно трезв. Я ведь вам, Евгений Николаевич, все это уже
докладывала в свое время.
- Да, да, докладывали, припоминаю. Помнится даже, что приехали вы от
Грачева с убежденностью, будто ему известен подлинный виновник увечья
Глафиры Бурляевой.
- Я вам еще сказала, что Грачев не просто мелкий предприниматель,
делавший из заводских материалов крестики для верующих, он законченный,
убежденный стяжатель со своей тлетворной стяжательской философией.
- Будем надеяться в таком случае, что Грачев не так скоро вернется...
- Он уже вернулся, Евгений Николаевич! Я только что видела его в
очереди к начальнику нашего паспортного стола.
- Так вот, значит, в чем причина вашей сегодняшней озабоченности?
- Да, в этом. Он ведь не только снова будет жить в нашем районе, но и
вернется, наверное, на тот же завод.
- Ну, во-первых, это еще неизвестно. А во-вторых, не вижу в этом ничего
страшного. Он работал на экспериментальном? Так там у них лучшая в районе
народная дружина и комсомольский оперативный отряд. Они не выпустят его из
своего поля зрения...
- Я не очень уверена в этом, Евгений Николаевич. Едва ли Грачев внушит
кому-нибудь подозрение. Такой усыпит бдительность и более опытных людей.
Когда я ездила в колонию, начальник ее отзывался о нем, как о самом
дисциплинированном и трудолюбивом.
- Кстати, какая репутация была у него на заводе до ареста?
- Он и на заводе числился чуть ли не в передовиках. А вот убеждения у
него...
- Каким, однако, образом, стали они вам известны? - иронически
усмехается Лазарев. - Мне помнится, в колонии вы с ним беседовали не более
получаса.
- Совершенно верно, но Грачев позволил себе в эти короткие полчаса
"раскрыться", откинуть, так сказать, забрало и высказать свое "кредо".
- Смел, стало быть.
- Скорее, нагл.
- И знаете почему? Внешность ваша спровоцировала его на такую
откровенность. Вы ведь в штатском были? Вот он и решил пооткровенничать с