"Николай Владимирович Томан. Прыжок через невозможное (Военные приключения) " - читать интересную книгу автора

треугольника на корпусе с надписью "Steht". Понял?
- Не только понял, но уже и повернул. Балансирное колесо давно уже
остановлено. Не слышите разве, что фашистские ходики перестали тикать?
- Черт бы тебя побрал, Голиков, с твоим самовольством! - злится старший
сержант. - Вывинчивай теперь винт с надписью "Schorf" из прилива трубки
корпуса.
- Пусть ваш лифт спустит меня поскорее на землю, - весело говорит
ефрейтор. - И винт уже вывинчен, и капсюледержатель вывернут.
...Когда к каземату приходят саперы, приведенные сюда Рексом, они не
слышат внутри его ни единого звука. А когда освещают фонарями дно, то видят
там двух боевых друзей, безмятежно спящих на плащ-палатке Голикова.
- Черт побери, - сонно бурчит ефрейтор, разбуженный окликом сержанта
Алехина, - даже в этой преисподней не дадут поспать как следует!

ПРОКЛЯТЫЙ ДЗОТ

Опять раненого принесли из-под этого чертова дзота, - с тяжелым вздохом
произносит старший сержант Брагин, кивнув на санитаров с носилками.
Ефрейтор Голиков ничего ему не отвечает, слышно только, как скрипит
зубами.
- Что же вы молчите, Голиков? - удивленно спрашивает Брагин, хорошо
знающий словоохотливость ефрейтора.
- А что говорить-то? - лениво отзывается Голиков, занятый текущим
ремонтом своей гимнастерки. - Я уже сказал свое слово: нам нужно за это дело
взяться. В два счета заткнем ему глотку.
- Опять у вас одно бахвальство, - пренебрежительно машет рукой на
ефрейтора старший сержант, направляясь в сторону землянки командира саперной
роты.
Капитан Кравченко, высокий, худощавый офицер в очках, пришел в армию из
какого-то гражданского инженерного управления, но, глядя на его подтянутую,
стройную фигуру, на ладно подогнанное обмундирование, трудно поверить, что
он офицер запаса. Видимо, Кравченко и не молод, но выглядит тридцатилетним,
регулярно занимающимся спортом мужчиной.
Саперы гордятся своим капитаном и очень уважают его за удивительную
выдержку и бесстрашие в бою. В обычное же время он нетороплив и
рассудителен, никогда не раздражается и не повышает голоса в разговоре со
своими подчиненными. Это не мешает, однако, высокой дисциплине его роты.
Когда старший сержант Брагин заходит к Кравченко, капитан разговаривает
с кем-то по телефону. Похоже, что с дивизионным инженером.
- Три попытки уже сделали, и все неудачно, - докладывает капитан
Кравченко. - Есть и потери... Сегодня тоже двух ранило. А пехота залегла.
Никак не может вперед пробиться из-за этого проклятого дзота...
Потом он внимательно слушает, изредка приговаривая: "Так точно", "Никак
нет"...
Трубку на телефонный аппарат капитан кладет со словами: "Будет
выполнено, товарищ майор!" - и Брагин окончательно убеждается, что
разговаривал он с дивизионным инженером майором Костиным.
Разговаривая с Костиным, Кравченко то и дело косил глаз на старшего
сержанта, стоявшего у дверей землянки, а заканчивая разговор, торопливо
поворачивается к нему.