"Крэйг Томас. Последний ворон " - читать интересную книгу автора

1
Вернется ли "снежный человек"?

Конец октября
От бессилия он заплакал. Рыдания сотрясали налитое усталостью тело.
Проклиная все на свете, он с ненавистью смотрел на портативный кассетник
"Сони Уокман". Слезы капали на трясущиеся руки, орошали магнитофон.
Вздрагивали плечи. Долбаная игрушка, паршивая бесполезная игрушка!..
Он, шатаясь, поднялся на ноги, громко шмыгая носом, утирая грязное,
заросшее щетиной лицо рукавом незаправленной, давно не стиранной рубахи.
Глянул вниз в узкое, как лезвие ножа, ущелье, на дне которого виднелась
свинцовая поверхность реки. Ветер пробирал до костей, обжигая мокрые от слез
щеки. Он еще раз взглянул на "Уокман", который, видно, сломал, когда сегодня
нырял в укрытие, а может, вчера... или на прошлой неделе. Кассетник не
работал. Он не мог совладать с разыгравшимися чувствами, удержать слезы и
остановить дрожь, превозмочь слабость и успокоиться. Поломка казалась ему
такой же ужасной катастрофой, как окончательная потеря рассудка. Порвалась
еще одна связь с реальной жизнью. Выкрикивая ругательства, он размахнулся и
швырнул "Уокман" вместе с наушниками в ущелье. Описав широкую дугу, аппарат
полетел вниз, пока не скрылся из виду. Следом, сопровождаемая яростными
воплями, полетела и парусиновая сумка с кассетами. И снова он, сгорбившись,
уселся спиной к скале, обхватив голову руками и безостановочно растирая
лицо, волосы, шею.
Патрик Хайд видел, что он на пределе сил и вот-вот сорвется. Достаточно
легкого толчка, и он в любой момент сломается, как сломался его кассетник.
Толчка отсюда, из этого!.. Покойный Петрунин был прав, называя здешние места
засранной дырой. Для Петрунина они были хуже преисподней... Долбаная
паршивая бесполезная игрушка, машинально вертелось у него на задворках
сознания, словно там сидел какой-то идиот - его двойник. А возможно, он
относил все это к себе... долбаная бесполезная игрушка. Он вконец измотался,
дошел до ручки, вот-вот сорвется. Нужно выбираться. Черт возьми, как ему
хотелось выбраться отсюда!
Он уже давно понял, что больше не может сдерживать себя, что его
решения расходятся со здравым смыслом и не внушают доверия: больше недели
назад он начал курить гашиш - благо, у моджахедов всегда был при себе запас.
Гашиш на него почти не действовал. Транквилизаторы, которыми его снабдили,
давно кончились. Он зажмурился. Противно смотреть. Одни долбаные горы! Ветер
не доносил шума вертолетов или реактивных самолетов. Они находились в
советской республике Таджикистан, но проклятое место ничем не отличалось от
паршивого Афганистана. Одно слово - преисподняя.
От монотонного повторения ругательств пересохло в горле, стучало в
голове. Он еще больше съежился, опустив плечи, обхватив руками туловище и
подобрав ноги. Ветер рвал плотные рукава рубахи, ерошил на плечах и в швах
овчину безрукавки, полоскал широкими штанинами. Даже одет он был не
по-своему: во всяком случае, он не был самим собой. Расстояние до Лондона,
даже до Пешавара, измерялось не милями, а световыми годами. Его использовали
и чьих-то интересах... наплевать. А вот когда тебя используют и бросают за
ненадобностью, когда знаешь, что тебе конец, - этого он не терпел. Эта
засранная дыра, сотни безногих детей, изуродованные химией лица и конечности
мужчин и женщин, разрушенные бомбами или сожженные, покинутые людьми