"Скотт Томас. Марсия Уотерс " - читать интересную книгу автора

и для парня с языком вроде моего. Это обман, сказал я - птицы не могут жить
в шкатулках так подолгу, как она говорит. Что ж, она, конечно, заплакала.
Открой ее, сказал я.
Нет, нет, не здесь, сказала она, ее надо открыть над индейскими
могилами. И она убежала со своим призом. Я последовал за нею через холм до
реки внизу, и солнечный свет сверкал на ее одеждах, а ее волосам
позавидовала бы любая осень. Я услышал, как она вскрикнула, уронив шкатулку,
а та, кувыркаясь, покатилась с обрыва, и я услышал, как скребутся птицы в
шкатулке и как шипят быстрые темные воды.


x x x

Марсия Уотерс целовала меня, потому что луна была бледной и бродячей,
да и годы забыли многое. Ее губы горчили дикой ежевикой - как
полуоформившееся сердце - которую мы нашли вьющейся и трепещущей среди
разбросанных бревен развалившегося амбара старого Уитни. Уже пятнадцать
весен как мы вышли из материнского чрева, долговязые и белые во тьме, наши
тела дрожали и казались хрупкими без одежд. Я ощущал позвонки на ее спине и
давление ее зреющей груди на свои жесткие ребра.
Она смеялась и врала, а я верил ей, и говорил, что мы лежим над
могилами мертвых индейцев, и что они убили старого Уитни его собственным
топором, а она притворялась, что верит. Потом мы улеглись, словно ветви
березы на траве.


x x x

Все знали, что ребенок от меня - но разве он не выглядел словно сова, с
перьями вместо волос, с круглыми глазами и странными ручками, которым
следовало быть крыльями? После этого Марсия никогда не заговаривала со мной,
и рассказывали, что отец отослал ее жить к тетке в Коннектикут, но я видел
ее иногда, когда от дождей река вздымалась высоко и темные воды на короткое
мгновение рисовали ее лицо и снова расходились. Может быть, отец утопил ее
там, где она любила мечтать, и где потеряла свою шкатулку в текущих к
востоку водах и плакала, когда в шкатулке кричали и гукали птицы. Это души
индейцев, сказала она, они оплакивают свою землю и свои могилы, где вы
растите свое зерно.
Я теперь виню себя и рисую себе Марсию Уотерс с ее веснушками и живой
зеленью глаз. Весной я воображаю ее смеющейся, а осенью представляю
печалящейся. Я нашел шкатулку в трех милях вниз по реке: темное и мягкое
дерево, а защелка - просто пятно ржавчины. По весу можно было судить, что в
ней все еще лежат те кости, что старый Уитни выкопал на своем поле и запихал
за поленницу. Я взломал шкатулку и ожидал услышать птиц, но услышал только
звуки реки, вьющейся в илистых отмелях, да полузабытые вопли старого Джона
Уитни в тот день, когда я вымазал свое лицо совиной кровью, словно боевой
раскраской, и зарубил старика его собственным топором.

Конец
Из сборника "Паутина и шепот" (2001).