"Елена Топильская. Жизнь честных и нечестных ("Маша Швецова") " - читать интересную книгу автора

оперуполномоченные - искать преступника, участковые - делать по-квартирный
обход, а следователь приступает к составлению протокола осмотра места
происшествия. "И в истории криминалистики не было случая, - заключил
преподаватель, - чтобы хоть кто-нибудь попытался оспорить у следователя эту
святую обязанность".
Вот и мои святые обязанности переложить не на кого. "Так, что у нас?" -
как говорит наш районный прокурор.
А вот что: пришел наконец, ответ на отдельное поручение по поиску
преступника, совершившего развратные действия в отношении школьницы. В
парадной молодой парень, черноволосый и кудрявый, затащил девчонку под
лестницу, снял с нее колготки, потрогал и отпустил. Я посылала в милицию
обычное в таких случаях задание о проверке подучетного контингента из числа
ранее судимых за сексуальные преступления. Справка о проверке на этот раз
пришла солидная, на двух листах. Незнакомый мне оперативник живописал, как
он произвел проверку на причастность к совершению преступления лиц,
проживающих на территории отделения и ранее судимых за половые преступления:
Сидорова С. С., 1912 года рождения; Петрова П. П., 1913 года рождения;
Иванова И. И., 1914 года рождения, и так далее от рождества Христова. Самому
молодому в списке было шестьдесят лет, и справка заканчивалась полным
сожаления пассажем о том, что почти всеми проверенными предъявлено алиби, а
двоих проверить на причастность не удалось в связи с их кончиной от
старости. Конечно, все они полностью подходили под приметы молодого и
кудрявого... Ха-ха, вот так и работает.
А вот еще шедевр - справки по приостановленному делу. Прокурор мне
сунул старое дело о насилии в отношении работника милиции - тот задерживал
квартирного хулигана, а хулиган и ему навешал. Делу исполнилось пять лет, и
тот, кто его приостановил в связи с исчезновением обвиняемого, в прокуратуре
давно не работал. Я с нерастраченным пылом послала пару повесток, никто по
ним не явился, и пришлось писать поручение о приводе. Ну вот и ответ - целых
пять рапортов постовых о том, что такого-то числа они выходили в адрес, дома
никого не было; на следующий день вновь выходили в адрес, звонили, стучали,
дверь никто не открыл. На третий день опять стучали, но никто не вышел. Ну
что ж, погода сегодня хорошая, туфли удобные, могу и сама прогуляться до
адреса.
Выйдя из прокуратуры, я подмигнула бомжам, нахохлившимся в ожидании
вечера, и пошла по закоулочкам нашего района. Я даже и не знала, что улица,
на которой расположен интересующий меня дом, такая длинная, что простирается
до самой железной дороги. Да, местечко действительно глухое; так, дом 3, дом
5, а где нужный мне седьмой? Улица кончилась. И спросить-то не у кого. Ага,
вот под кустиком еще одно злачное место на свежем воздухе - клуб "У старого
бомжа".
- Не подскажете ли, господа, где дом семь по улице Чащина?
Те, к кому я обращалась, преодолели обычную для дневных бомжей апатию и
уставились на меня с подобием интереса.
- Не доходя упретесь, - прохрипел самый представительный из них. - Уже
давно на кирпичи растащили.
- Что растащили? - не поняла я.
- Домик семь, мадам. Его уж года три как расселили.
Оглянувшись, я увидела, что домик не только расселили, но и сломали до
основания, на месте, где он некогда возвышался, лежала жалкая кучка