"Елена Топильская. Жизнь честных и нечестных ("Маша Швецова") " - читать интересную книгу автора

строительного мусора. Да, ребята-постовые, хорошо же вы стучали, аж домик
развалили. Как в анекдоте про девочку в разорванной одежде, всю в крови, -
"ни фига себе чихнула!"
В контору я вернулась с мыслями о том, что полдня - псу под хвост, и
тут же жизнерадостный голос дежурного РУВД усугубил ситуацию, призывая меня
на труп в подвале. Вот и вторая половина дня - туда же. Порадовавшись тому,
что я забыла о своем дежурстве и вырядилась в длинную белую юбку, которая
будет исключительно смотреться в затопленных катакомбах, я поплелась в
машину.
Юбка моя пострадала еще до прибытия на место происшествия, в грязном
милицейском "уазике", хотя вообще я предпочитаю именно эти смешные машинки -
у меня плохой вестибулярный аппарат, а в "козлах" не так укачивает.
Около подвала стояли два скучающих оперативника и судебный медик, при
виде которого настроение у меня резко улучшилось, невзирая на сообщение о
том, что в подвале полно блох. Просто для таких случаев у меня в сумочке
всегда найдется таблетка бутадиена; этому фокусу меня научили
эксперты-биологи. Блохи реагируют на более высокую по сравнению с окружающей
средой температуру, поэтому прыгать будут, ориентируясь на меня как на
источник излучения тепла. Бутадиен понизит температуру моего тела на
несколько градусов, и я потеряю для блох интерес.
А с Димочкой поработать на месте происшествия всегда приятно. Вот и
сейчас, стоя на шаткой досочке в створе мрачного подземелья, Дима галантно
протягивал мне руку над разливанным морем нечистот со словами: "Позвольте, я
буду вашим Вергилием!"
Наши фонарики высветили в углу подвального помещения тело, поедаемое
опарышами; босые ноги были перехвачены веревкой. На запястье блеснули часы -
похоже, дорогие. Опарыши просто кишели на виске, а значит, там была рана, и
наши надежды на умершего своей смертью бомжа растаяли как дым. Опера любезно
притащили мне в качестве стула самый чистый ящик от винного магазина,
набросали под ноги картонок, и работа началась.
Дима монотонно диктовал:
- Труп мужчины на вид лет двадцати пяти - тридцати, в состоянии
гнилостных изменений, кости конечностей на ощупь целы, ребра на ощупь целы,
волосы на голове светло-русые, короткие; тьфу, черт, опарыши в рану лезут..,
на правом виске зияющая рана с повреждением кости размерами около два на
полтора сантиметра... Ребята, рыболовов среди вас нет, а то на опарышей
хорошо клюет, могу вам собрать в коробочку...
А я писала протокол и думала, что любая нормальная женщина на моем
месте должна была воскликнуть :"Что?! Я - и этот труп?! Я в белой юбке - и
этот подвал?!" Вместо этого я спокойно дышу тошнотворным духом разложения
мерзкого кадавра и в паузах, когда скалываю скрепкой листы протокола,
пошучиваю с Димой. Более того, вспоминаю, что, когда моему малышу
исполнилось полтора годика, я вышла на работу и тут же поехала на труп". На
месте происшествия сердобольный эксперт-медик посочувствовал мне:
"Бедненькая Мария Сергеевна, из длительного отпуска - и сразу на место
происшествия!" А я ему в ответ: "Михаил Юрьевич, я вас уверяю - стоя у плиты
и корыта, я все полтора года мечтала об этом сладостном миге - когда я
приеду на убийство..."
- Маша, рана, похоже, огнестрельная, - отвлек меня от самокопания
Дмитрий. - И думаю, что нам повезло, ранение слепое, пулька должна быть в