"Вик Тори. Аномалия " - читать интересную книгу автора

и сейчас не тот случай. Если Феликс назовет мое имя, хочу я этого или нет,
придется идти вместе с ним на баррикады.
- Тебе повысят зарплату, предоставят новое жилье, - уговаривал меня
Феликс.
- Мне не нужно новое жилье! - я вспомнила о подвале.
- Ну не хочешь - не надо. Зарплата-то хоть тебе нужна?
Я промолчала. Деньги никогда не были в моей жизни решающим фактором. Уж
что-что, а именно они - больше условность, чем необходимость. Мы ни в чем не
нуждались. Мы не голодали, жили в тепле и комфорте. А заплата - всего лишь
система поощрения, гнаться за которой я перестала еще лет десять назад.
- Феликс, ты меня подставляешь. Ты не знаешь, как мне теперь страшно
жить. Меня постоянно караулят журналисты, мне шлют угрозы! Все думают, что
виноваты мы, врачи! Что мы проводим опыты!
- Ты же знаешь, что это чушь!
- Я знаю, а они - нет. А ведь имеют полное право знать! И что теперь?
Ты забрасываешь меня в отдел, который будет лишать людей надежды, который
будет выскребать детей из лона матери и отправлять под микроскопы!
- Анна, тебе, как и остальным сотрудникам центра, будет полагаться
охрана. Они будут сопровождать тебя из дома до работы, потом с работы до
дома, они всегда будут рядом.
У меня по спине побежали мурашки. Если за мной по пятам будет ходить
сотрудник правительственной охраны, как же мне тогда жить? И самое главное,
как тогда жить моей маме?
- Тем более что это не будет длиться вечно. Поверь, тысячи ученых
работают над этим вопросом, ситуация проясняется. Скоро все станет известно,
и мы поможем тысячам, если не миллионам семей! - Феликс находил сотни
аргументов, и было ясно - все уже решено. Мое согласие - всего лишь
формальность.
- Феликс, все, что случится - на твоей совести, - сказала я и вышла из
кабинета.
Побродив немного по пустым коридорам клиники, я немного пришла в себя.
Раз изменить ничего нельзя, а барахтаться бесполезно и даже опасно, то
остается одно - плыть по течению.
Чтобы не нарваться на толпу журналистов, я решила уйти через черный
ход. Но и там меня ожидало не самое приятное зрелище. Прямо к задним дверям
клиники подъехала черная бронированная машина, из нее вышли люди в белых
комбинезонах, и, не обращая на меня никакого внимания, зашли внутрь. Мне
стало интересно, кто они такие и зачем приехали, но буквально через
несколько минут все прояснилось: те же люди вышли из центра со знакомыми
желтыми банками в руках, где в растворе формалина, как в желе, застыли
скрюченные зародыши.
Люди в белых комбинезонах были из той службы, которая в конце каждой
недели забирала абортированных эмбрионов. Они спокойно погрузили банки в
машину. Ни единой эмоции на лицах. Полное безразличие. А у меня при виде
этих банок каждый раз к горлу подступала тошнота.
Да и вообще, в последнее время я стала слишком мнительной. До сих пор
не отступали воспоминания о тех самоубийствах, невольным свидетелем которых
я стала. Мои руки при виде крови предательски трястись. Врач называется...
Внутри меня как будто переключилось что-то с плюса на минус, я начала
воспринимать мир острее, как будто сбросила кожу и извивалась от новых, не